Счастливые дни в аду
Шрифт:
Что за неприятность… Что за проклятая ситуация! Хуже ночных кошмаров, в которых он оказывался почти каждую ночь в течение почти двух десятилетий. Он не поверил бы, что могло быть и хуже. Никогда. А сейчас ситуация была хуже, чем любая другая ситуация или ночной кошмар, в которых он когда-либо оказывался в жизни!
Он почти дрожал, смотря шоу. Множество криков на латыни: Секо! Франго! Контундо! Флагелло! Диффринго! Уро! сопровождавшиеся дополнениями, определяющими часть тела, которую они хотели повредить.
Поттер кричал, корчился, вопил и дрожал, у него были
Его очередь приближалась. Его очередь пытать мальчишку, которого он ненавидел много лет, идиота, которого он оскорблял, высмеивал и стыдил перед одноклассниками. Мальчишку, которого он пытался исключить из школы всеми возможными способами, которые знал.
Мальчика, которого он защищал без раздумий, которому он помогал выжить каждый год в этой чертовой школе, потому что тот был мальчишкой, о котором он поклялся заботиться. Наверное, это была не слишком охотная забота, но, однако, самая лучшая, на которую он был способен.
В тот момент, когда пришла его очередь, он обнаружил, что окаменел, неспособный поднять палочку, говорить, открыть рот. Неспособный двигаться. Дышать.
Мальчик лежал на окровавленном полу. Страдая. Но он не плакал. Не просил пощады. Он выглядел истощенным, но не сломленным. Внезапно Снейп почувствовал уважение к мальчику. Он был уверен, что Поттер сломается. Он был всего лишь 14-ти или 15-летним мальчиком, не так ли? Ожидалось, что подобные ему мальчишки сломаются, сдадутся. Но Поттер не сломался. По крайней мере, пока. А его пристальный взгляд… Мастер зельеварения вздрогнул. Этот взгляд был ему слишком знаком. Он видел этот взгляд много лет назад… На глазах у него выступили слезы.
Что он предполагал сделать сейчас? Ему отчаянно нужно время. Если он действительно хочет что-то придумать, он должен послать проклятие в Поттера. Сейчас. Немедленно.
Снейп повернул голову и прошептал «Торменто», направив палочку на мальчика.
– Хорошая мысль использовать проклятья Светлой стороны, – засмеялся Волдеморт, – покажи мистеру Поттеру, как выглядит Светлая сессия пыток!
Снейп ненавидел самого себя. Чувства душили его.
Крики мальчика заполнили Зал. Снова и снова. Снейп хотел умереть, здесь и сейчас. Нет, он не будет делать это во второй раз. Нет. Невозможно.
Он точно знал, какая боль наполнила тело мальчика.
Когда он опустил палочку, крик затих. Он повернул голову к мальчику, и их взгляды снова встретились. И чертов идиот кивнул. Сердце Снейпа упало. Теперь он был абсолютно уверен, что мальчик узнал его. Осознание этого сделало его больным: он почувствовал головокружение и тошноту. Он не хотел, чтобы мальчик умер с мыслью, что он предал его.
Да. Он действительно ненавидел маленького идиота. Раньше, в школе. Но за минуты пытки и криков его ненависть растаяла и ушла навсегда. Он больше был не способен ненавидеть его.
Он очень хотел громко закричать, когда пытки продолжились.
Второй раунд… Удары хлыстом, ногами, кулаками… После первых десяти Пожирателей Смерти он с трудом мог узнать мальчика. Ушибы, раны, кровь, сломанные кости, – только зеленые глаза, смотревшие в его черные глаза после каждой смены, показывали ему, что мальчик все еще в сознании, все еще жив. Почему Поттер делал то же самое, что и тот черноглазый мальчик много лет назад? Почему?
Почему мальчик снова и снова смотрел ему в глаза? Он не просил пощады, жалости или заботы. Тем не менее, казалось, он искал глаза Снейпа. Так же как… НЕТ!
Снейп отчаянно хотел, чтобы вся эта игра ублюдков закончилась, хотел пойти домой, закрыться в своих комнатах и напиться виски до потери сознания, а потом – десять литров зелья сна без сновидений и спать, спать, спать и больше не просыпаться. Никогда.
Он хотел убежать. Но…но…
Что он сказал бы Дамблдору? Как он мог бы зайти в кабинет директора и сказать правду? Он должен был бы извиниться: «Поттер умер, а я был одним из его мучителей, его убийц, мне очень жаль». Он сказал бы Альбусу: «Я применял только простительные заклятия Светлой стороны, подобные Тормента»?
Как он мог бы продолжать жить после этого? Как он мог бы учить других детей? Он всегда был с ними ужасным, невыносимым мерзавцем и настоящим ублюдком, но хотя бы терпимым. Если бы Поттер умер, он стал бы в тысячу раз хуже. Как он смог бы учить Уизли и Грейнджер? Как он смог бы смотреть им в глаза?
Что сделала бы с ним нарушенная клятва? Смог бы он спать? Есть? Дышать? Думать?
Он никогда не мог убежать от своего прошлого. Почти двадцать лет было недостаточно, чтобы раскаяться в том, что он совершил в прошлом. Если бы он позволил Поттеру умереть, то никогда не смог бы жить. Он был уверен.
Снова подошла его очередь. Мальчишка, невыносимый, проклятый маленький мальчишка снова искал его взгляд; хотя Снейп и не был уверен, мог ли Поттер еще видеть.
Он опустил голову и достал из кармана маленькую бутылочку. К счастью, от него не ожидали применения кулаков, ног или розог, плетей, ножа, бритвы или палки для нанесения физического ущерба. Скорее от него ожидали показа интересного зелья, но это должно было быть нечто захватывающее, так как за шоу следил сам Темный Лорд. Игра ублюдков. И Волдеморт хотел увидеть боль, причиненную этим.
На мгновение Снейп подумал, что скорее сам выпьет зелье, чем даст его Поттеру. Это было новое и исключительно болезненное зелье. Он всегда носил мучающие зелья с собой для таких случаев. Но никогда не хотел, чтобы мальчик перенес это. Но ему необходимо время больше, чем что-либо другое, поэтому он должен был сделать это.
Он подошел к мальчику, встал на колени и левой рукой открыл ему рот. Правой он неожиданно влил содержимое бутылочки в рот мальчика, заставил его проглотить, и вернулся на свое место в круге.