Счастливый Новый Год для вдовы
Шрифт:
Так что теперь я превращаюсь в жесткую и умную стерву. Таких точно не любят.
— Ничего… — неловко пробормотала я. — Спасибо за кофе.
— Только скажите — это ведь не из-за открыток, про которые я вам сказал? Вы тогда прямо спали с лица. Проблему удалось решить? У вас не было неприятностей из-за них? — догнал меня вопрос Константина.
У него был такой озабоченный вид, что я даже ответила:
— Нет, нет, все хорошо! — мы переместились к стойке, где ждали наш кофе. —
От воспоминаний, как хорошо и ладно все вышло, у меня снова поднялось настроение. Вот бы все остальные проблемы решались так же!
— Отлично, а то я себя корил — не сказал бы, вы бы, может, и не заметили, а адресаты не заметили бы тем более. Кто их рассматривает, эти открытки, главное — халява!
— Точь в точь мои мысли! — рассмеялась я.
Как-то незаметно оказалось так, что я подождала, когда ему тоже приготовят кофе, и мы вместе отошли от стойки. Я вернулась за свой столик, Константин сел рядом, и я не стала возражать.
Он больше не флиртовал, говорили про работу, так что все было прилично.
Я чувствовала себя — нормальной. Сидеть болтать с красивым мужчиной было приятно, даже зная, у нас с ним никогда ничего не будет. Но мне надоело ходить в кафе и в кино одной — не с кем обсудить фильм, не с кем поболтать о ерунде. Просто поесть я могу и дома. И там же посмотреть кино — даже дешевле получится.
А если никуда не выбираться, то совсем грустно. Запереть себя в четырех стенах и ходить только на работу да на кладбище, как Олег и сказал…
Так что мне было хорошо и тепло — от мерцания новогодних огоньков, от горячего ароматного кофе, сияющих глаз Константина и легкомысленной болтовни с ним обо всем подряд: сериалах, модных книгах, дурацкой модерновой елке, установленной перед кофейней, слишком теплой зиме. Мы даже немного поспорили о правильном оливье — его бабушка никогда не клала морковку, зато добавляла яблоко. Я возражала, что это неправильно и попирание устоев священного новогоднего салата, он утверждал, что главное свойство оливье — «как в детстве», так что каноны соблюдены.
Давно я так много не смеялась, даже жаль, что все-таки пришлось вернуться в офис.
И никакого флирта, так что Денису и рассказать было не о чем.
Глава 12 Холодное утро
Но Денис догадался сам.
Он снова пришел уже этой ночью — к Новому Году он снился все чаще, боясь оставлять меня одну в те дни, когда мы были ближе всего.
Лежал напротив меня на кровати и вел пальцами по лицу, но в глазах был лед.
— Раньше тебе нравились
— Мне всегда нравились рыжие, я же тебе говорила, — я потянулась взлохматить его волосы, но он отстранился, словно наказывая за что-то.
Хотя я, конечно, знала за что.
За те полчаса или час, что я провела без единой мысли о нем. За беззаботный смех — не с ним.
— Я понимаю тебя, малыш… Тебе одиноко не только ночью, когда я тут, но и днем. Мне так жаль, что я не могу пойти со своей девочкой прогуляться по зимним улицам, полюбоваться на украшенные балконы и окна, слепить снеговика…
Он говорил вроде бы правильные нежные слова, но таким равнодушным, почти злым тоном, что вместо слез умиления и любви они вызывали ледяные мурашки.
Холодок крался по позвоночнику — жутковатый, словно колодезная стылость в жаркий августовский день.
— Я так рада, что могу быть с тобой хотя бы во сне, любовь моя, — ответила я как всегда, но впервые в моих словах не было отчаянной надежды и веры.
Безмерной благодарности судьбе за эти сны.
Сжимающей сердце боли от того, что несмотря на это, мне все равно их мало.
Я произносила правильные слова только для Дениса, чтобы убедить его, что все как всегда.
Ведь все было как всегда.
— Тогда иди ко мне, — сказал он, откидывая мое одеяло. Но в прозрачных голубых глазах не таял лед, и в голосе было что-то чужое.
Пальцы, которыми он ласкал мою шею, тоже были ледяными.
Я сжала зубы, когда он дотронулся ими до груди и вскрикнула, когда они коснулись теплого живота.
Но Денис словно не замечал, что все это были признаки не страсти, а скорее страха.
— Динь… — прошептала я в холодное гладкое плечо, когда он накрыл меня своим телом. Но ответа не получила. Он двигался механически, как заводная кукла, вперед-назад, и когда я пыталась двинуться в сторону — жесткой рукой возвращал на место и продолжал, продолжал, продолжал, глядя пустыми глазами мимо меня.
Когда он закончил, я только дрожала, уже не думая ни о каком удовольствии. Отодвинулась подальше, а потом и вовсе вскочила и, пробормотав «Водички попью». Убежала на кухню и стояла там, обхватив себя руками и смотрела на темные окна дома напротив.
Ждала.
Я не знала, как проснуться.
Мне никогда раньше не надо было, я вечно, словно Джульетта, проклинала слишком быстро явившийся рассвет.
Сегодня я хотела, чтобы все это побыстрее закончилось.
Но в глубине квартиры раздались тяжелые шаги — он шел сюда.
Я прикрыла глаза, напоминая себе, что это мой любимый Динька. Мое рыжее счастье, по которому я все еще отчаянно скучаю и отдала бы все на свете, лишь бы он был жив.
И только тогда проснулась.