Счастливый случай
Шрифт:
– - А то еще насмешку какую надо всеми-то сделает, -- поддакнул ему дедушка Панфил, -- с ней тоже не шути.
– - Какую насмешку?
– - допытывались неопытные из толпы.
– - Назад пятками поворотит!
– - воскликнул находившийся в толпе Петюшка и громко рассмеялся.
Петюшка очень волновался. Его разбирала досада и желчный смех с самого появления баб на сходке, и он глядел на общий испуг и на приготовление к погоне за колдуньей или колдуном с горечью в душе и сердце. Он то бледнел, то краснел и
– - Дедушка, а что такое пережин? Говорят, пережин, пережин, а я и не знаю.
– - Пережин-то что?
– - серьезно молвил старик.-- А вот что: есть такие люди, которые с нечистым водятся. Ну, вот они, как поспеет, значит, рожь-то, и бегают по полю и там серпом или ножницами и вырезают по сколько-то соломинок и при этом, знамо, какие полагаются, заговоры твердят -- это и называется пережин.
– - А для чего же это они делают-то?
– - Для чего?.. А для спорыньи: коли они это сделают, то у них хлеба-то будет сколько хошь, ешь -- не переешь.
– - Отчего же?
– - А оттого, что к ним из тех домов, на чьей полосе они пережин-то сделают, хлеб-то и будет переходить! Отчего же пережина все боятся так!
– - Как же он будет переходить?
– - Перетаскают… У них нечистых тьма-тьмущая -- вроде как в работниках, вот они и перетаскают, полны закрома набьют… И какое дело, говорят, -- обратился дед Панфил вдруг к толпе, -- своя-то рожь у них лежмя лежит в закроме, а эта вот вся торчком стоит.
– - Ну?
– - Право.
– - И ухитрятся же!
– - Черти да не ухитрятся: они народ продувной, -- заметил один мужик.
– - Говорить нечего, -- поддакнул ему другой.
Петюшка мотнул головой, как-то загадочно улыбнулся и проговорил:
– - Все это враки!
– - Как -- враки?
– - опешил старик.
Несколько мужиков обернулись на малого, недружелюбно покосились на него.
– - Так, враки, не может этого быть, -- набираясь все более и более смелости, продолжал Петюшка.-- Если у колдунов с колдуньями есть нечистые в слугах, то зачем их за этим добром посылать, за рожью, -- они бы только заикнулись, и им золота да драгоценных камней бы натаскали, клады все откопали бы, а не то что, что…
– - Клады им не дано!
– - кое-как вымолвил дед Панфил.
– - Как это -- не дано? Где это писано? Кто это знает? Никто ничего не знает, и все это пустяки!
И, сказавши это, Петюшка поправил фуражку, отошел в сторону и опустился на траву.
Несколько мужиков помоложе, парни и ребятишки тоже расселись вокруг Петюшки. Дед Панфил, уже весь красный от волнения, стоя выпуча глаза, более минуты не знал, что ему возразить на такой резкий отпор. Наконец он как бы собрался с духом, подвинулся к кружку, что собрался вокруг Петюшки, и снова заговорил:
– - Ну ладно -- это враки, пережинов никто не делает, и колдунов с колдуньями нет.
– - А скажи на милость: кто это людей портит?
– - Где?
– - как бы недоумевая, обращаясь к старику, спросил парень.
– - Да где придется -- вот в оборотни оборачивают, болезнь напускают, молодых на свадьбе портят.
Петюшка мотнул головой, поднялся на колени и, уставившись на деда Панфила, проговорил:
– - И это враки, никто никого оборотнем не оборачивает, и сделать этого нельзя -- все это сказки. А что болезнь незнамо отчего с человеком приключается, это очень просто, особливо на свадьбе с молодыми или с кем хочешь. Только опять это не от колдунов. У нас как свадьбы-то справляют, что бывает? Жарко и парко, и пьют, едят, незнамо что да незнамо как. Разве хитро тут болезнь схватить? А чтоб от колдовства что могло случиться -- неправда это.
– - Болтай что не надо, молокосос!..
– - Что хошь говори, а мне думается, это дело, -- сказал Петюшка и, опустившись опять на траву, принял спокойный и уверенный вид.
В кружке около Петюшки снова заговорили. Кто принимал сторону малого, а кто спорил против этого и говорил, что прав дед Панфил, и, может быть, долго бы спор продолжался, если бы один паренек не заметил:
– - А вот сейчас узнаем -- воротятся посланцы, какую весть принесут.
– - Идут назад, идут!
– - крикнул кто-то, и на всех эти слова подействовали, точно нечаянный выстрел ружья.
Все вздрогнули; усевшиеся было около Петюшки мигом вскочили на ноги и, взволнованные, обратили взоры туда, куда побежали ребята.
В самом деле, среди ближних полос видны были возвращавшиеся Мелешка с Сенькой. Они подвигались вперед довольно быстро и, видимо, одни: с ними никого не было. Народ, увидав это, взволновался -- кто засмеялся, кто нахмурился.
– - С пустыми руками идут!
– - Знать, не поддалась.
– - А може, и правда это не колдунья была, -- сказал староста и обвел толпу глазами.
– - Знамо, не колдунья, вот выдумают, -- сказал Петюшка.
– - Их и днем с огнем не отыщешь.
– - А все-таки были они когда-нибудь?
– - Были какие-нибудь проходимки и проходимцы, когда народ потемнее был, -- выдавали себя за всезнаев и обирали простаков.
– - Погодите, не горячитесь. Вот подойдут ребята, расскажут, и узнаем, -- говорил дедушка Панфил притворно спокойным голосом, но в глазах его светилась тревога.
Ребята подвигались все ближе и ближе. Они уже вступили в последний межник. Мужики и бабы сильно волновались: разные предположения то и дело срывались с их языков. По отрывочным восклицаниям можно было догадаться, что все они полны нетерпения и всем хочется поскорее узнать, отчего ребята возвращаются одни.
Мальчишки, как самый нетерпеливый народ, не стали дожидаться ребят, а побежали к ним навстречу. Ребята прошли уже последний межник, вот уже видны их сдвинутые на затылки картузы и покрытые потом лица… Вот они во весь рост предстали пред мужиками и бабами. Подойдя к толпе, они бросились на землю и, скинув с голов картузы, стали отпыхиваться. Мужики и бабы обступили их.