Счастья нам, девочки! Обо всем понемногу
Шрифт:
«А ведь он тебя пока ещё туда и не звал, – одёрнула себя я, – и вообще, кто знает, что скрывается за его непритязательной внешностью? Дай ему шанс, он заслужил его хотя бы уже одним своим приездом – из такого далека и по первому же твоему звонку».
Для начала я решила остановиться на кофе – самом дипломатичном из всех напитков: с наскучившим собеседником можно было распрощаться после первой же чашки и наоборот, заказать ещё одну, если он тебя заинтересовал.
Кофе принесли. Томас понемногу приходил в себя. Первый ажиотаж от встречи
Несколько лет назад он развёлся. Улучив момент, пока Томас был в отъезде, Барбара ушла к его лучшему другу в дом напротив, о чём и сообщила в обычной записке, оставленной для него на кухонном столе. Так они теперь и жили: дверь в дверь, окно в окно, визуально принимая участие в жизни друг друга. Приходилось терпеть. Другого выхода у Томаса не было.
– Да как же такое возможно? – не удержалась я.
Томас отреагировал на удивление спокойно, но жёстко, как отрезал:
– Привык. Теперь это уже не мои проблемы.
Хм… Странный тип, и совсем не так прост, как кажется. С другой стороны, мужик же он всё-таки, может, наверное, и кулаком по столу – не всё же колобком кататься, да и какая мне, в сущности, разница? Выходить за него замуж я всё равно не собиралась.
Закрыв тему Барбары, Томас снова стал мягким и пушистым, чем-то похожим на застенчивого ребёнка, робеющего попросить со стола конфетку, а получив её, развернуть и засунуть в рот. Я даже невольно пожалела его. Я никогда не получала удовольствия от неловкости людей, если вдруг становилась её причиной. Говорят, мужчины любят стерв. Не знаю, я предпочитала отношения на равных. Стервой я никогда не была и не собиралась ею становиться.
Постепенно Томас освоился с ситуацией, вернее, с наличием в ней меня. Он даже перестал ёрзать на стуле и возить полупустым стаканом по клетчатой скатерти. Взяв в руки меню, он вопросительно поднял на меня глаза, приглашая последовать своему примеру и заказать что-нибудь в знак того, что в ближайшие полчаса-час я всё-таки составлю ему компанию. Я пожала плечами и согласилась, а он облегчённо вздохнул и расслабился.
За едой Томас разговорился. Я хлебала лёгкий супчик, а он, с аппетитом уписывая шницель с картошкой фри, рассказывал о своём доме в пригороде Гамбурга и о своей лучшей подруге Фанни.
– Ротвейлер, – рассмеялся он, заметив мой удивлённый взгляд. – Вообще-то довольно агрессивная порода, но моя девочка – добродушнейшее создание на свете, хотя и не лишена темперамента!
Томас работал на дому, где и принимал клиентов, рассматривал их дела, а позже, при необходимости, представлял их интересы в суде.
– Так ты адвокат? – немало удивилась я.
– Не совсем. У меня нет высшего образования. Я помогаю людям получать пенсии по состоянию здоровья и защищаю их интересы, если в обычном порядке они, по каким-то причинам, не могут добиться этого права.
Моё впечатление о Томасе не хотело складываться воедино.
– Когда ты летишь домой? – вдруг спросил Томас, исподволь наблюдавший за мной.
– В следующую пятницу.
– Значит, время у нас ещё есть.
– Ты о чём? – удивилась я.
– Ну как же! Мы могли бы познакомиться поближе. Приезжай ко мне, посмотри, как я живу. Ты ничего не теряешь, а поездка в гости тебя ни к чему не обязывает.
Томас смотрел на меня с надеждой.
Я чуть не поперхнулась остатками воды. Подобная мысль никогда не пришла бы мне в голову. Только что незаметно посмотрев на часы, я как раз собиралась вежливо распрощаться и с ним самим, и с моими мечтами о Германии.
– Не отвечай прямо сейчас, – предложил он, словно прочитав мои мысли. – Давай сделаем так. Я сегодня же отправлюсь домой, а ты хорошенько подумай – до вечера. Позвони, если решишься приехать. Я встречу тебя на вокзале в Гамбурге. Ведь ты там никогда не была?
Я покачала головой
– Вот видишь! Хотя бы покажу тебе город.
Томас цеплялся за малейший предлог, лишь бы вытащить меня к себе. Напористый тип, ничего не скажешь!
– Хорошо, я подумаю, – ответила я, абсолютно уверенная в том, что звонить ему не буду.
«Уважаемые пассажиры…» – голос проводницы вещал о скором прибытии в Гамбург.
Вчера, прощаясь с Томасом и глядя в его преданно-печальные глаза, я и представить себе не могла, что мы снова увидимся, да ещё так скоро.
Что побудило меня изменить своё мнение? Наличие в запасе нескольких свободных дней и желание увидеть незнакомый мне Гамбург или мысли о моём полном и сокрушительном фиаско?
Так или иначе, решение было принято, а пути к отступлению, во всяком случае, сейчас, на подступах к Гамбургу, отрезаны.
Я приметила его ещё из окна поезда. Вчерашние измятые джинсы, будто он и не снимал их вовсе, поверх рубашки – короткая светлая куртка-блузон, совершенно ему не шедшая и ещё больше подчёркивающая животик, украшали его образ. Томас смешно переминался на толстеньких коротеньких ножках и, щуря близорукие глаза, пытался разглядеть меня среди прибывших пассажиров.
На перроне люди радовались встрече. Глаза непроизвольно выделяли из толпы высоких подтянутых мужчин, встречающих своих женщин, в большинстве своём сереньких и бесцветных, не пользующихся косметикой и не придающих ни малейшего значения одежде – нонсенс, к которому я так и не успела привыкнуть.