Щедрый буге
Шрифт:
Выбравшись из занесенной снегом и обломками веток палатки, мы не признали окрестностей.
Мне не раз приходилось видеть ветровалы, но в свежем виде они ошеломляют. Местами деревья повалены сплошь. Уцелела только молодая поросль. Поверженные исполины лежат вповалку, крепко обнявшись зелеными лапами, стыдливо таясь за громадами вывороченной земли. Те, у которых корни выдержали бешеный напор, переломлены у основания и истекают лучистой, как липовый мед, смолой, повисающей на золотистой древесине вытянутыми янтарными сережками.
Обрывки узловатых корней, здоровые, сочные кричали от боли, протестуя против такой нелепей смерти. Невольно проникаешься уважением
День между тем выдался погожий. Изголодавшиеся за время ненастья звери забегали в поисках пищи.
Тщательно осматривают и соболя свой участок -- зверек никогда не пробежит мимо дупла, не обследовав его. Побывает на всех бугорках, заглянет под все валежины и завалы. Любит соболь пробегать по наклоненным и упавшим деревьям, особенно если оно лежит поперек ключа или распадка. Часто, уходя под завалы, соболь невидимкой проходит под снегом десятки метров.
Душа радуется при виде этих замысловатых строчек. Необыкновенно интересное все же занятие -- охота. Самое большое удовольствие доставляет возможность проникнуть в глухие, укромные уголки, понаблюдать жизнь ее обитателей. Эта сторона охоты, пожалуй, и увлекла меня в первую очередь.
Хорошо помню то далекое февральское утро, когда мне исполнилось четырнадцать лет. Первое, что я увидел, открыв глаза, - улыбающиеся родители с новенькой, сверкающей одностволкой "Иж-1", пахнущей заводской смазкой. С тех пор охота на долгое время стала моей главной страстью. И не беда, что не всегда удачен выстрел и возвращаешься порой без трофеев. Ну разве не стоит испытать холод, голод, усталость ради того незабываемого наслаждения, которое получаешь при виде первозданного уголка природы, дикого зверя на свободе, стаи птиц, взмывающих с тихой заводи в заоблачную высь!
Сегодня я шел в обход со сладостным предвкушением удачи, рассчитывая, что в одном из капканов в Маристом распадке меня обязательно будет дожидаться соболек. Все же как-никак четыре дня не проверял. Но отнюдь... Опять только мыши. И что обидно - некоторые, "амбарчики" соболя вдоль и поперек истоптали, в лаз заглядывали, но приманку так и не тронули. Как же, станут они грызть мерзлое мясо, когда повсюду живая добыча шныряет. Один из них прямо на макушке домика оставил, словно насмехаясь, выразительные знаки своего "презрения" к жалким подачкам охотника.
В следующем за ним домике сидела голубая сорока, обитающая в нашей стране только здесь - на юге Дальнего Востока. На ее счастье пружина была достаточно слабой и не перебила кость лапки. Попалась она совсем недавно даже снежный покров вокруг хатки не потревожен. Я разжал дужки и освободил птицу. Сорока, покачав головой в темной шапочке, взлетела на дерево. Расправила взъерошенные перья и, резко высказавшись в мой адрес, упорхнула по своим делам.
Тут же я впервые увидел колонка, привлеченного, видимо, криком сороки. Его рыжевато-охристая шубка на белом фоне смотрится весьма эффектно. Тельце длинное, гибкое, с круто изогнутой спиной. Колонок несколько мельче соболя, но кровожаден и злобен: сила в сочетании с проворством позволяет ему одолевать животных и птиц, которые значительно крупнее его.
Пока я снимал ружье, зверек юркнул в снег под кучу валежин и веток, оставленных весенним паводком. Дожидаться его появления оттуда мощно весь сезон: мышей в таких местах великое множество - до лета хватит.
От них и в нашем жилище нет спасения. Ничего съедобного нельзя оставить - сгрызут. Продукты держим на лабазе. Но они и туда наловчились взбираться. Перекрыли им путь, только облив стойки лабаза несколько раз водой.
Ночами в нашем жилище довольно шумно от мышиных полчищ, носящихся по скатам палатки, по спальным мешкам. Одна, самая нахальная, даже забралась ко мне в спальник, прогулялась до ступней ног и бодренько назад по шее, мимо уха. Я прямо оцепенел. Не столько страха от тигра натерпишься, как от мышей. Из палатки выйдешь - веером рассыпаются. Со всех окрестностей к нам набиты тропы - на кормежку ходят. Жирные, лоснящиеся, ужасно наглые и любопытные.
Как-то вечером сидим, ужинаем. Одна высунулась из-под чурки - стола, огляделась и деловито взобралась на нее. Я руку протянул, чтобы щелчок дать, а она, окаянная, носик вытянула и старательно обнюхивает палец - нельзя ли чем и тут поживиться. Ставим на них капканы, бьем поленьями, а грызунам по-прежнему нет числа. Того и гляди - за нас примутся.
Но я отвлекся от событий дня. Так вот, там, где путик проходит через межгорную седловину, лыжню пересекала волнистая борозда, сглаженная посередине широким хвостом. Выдра?! Откуда она здесь? Ведь хорошо известно, что речные разбойницы держатся рек, ключей, а тут глухая высокогорная тайга. Что побудило этого "рыболова" предпринять сухопутное путешествие через перевал? Быть может, выдра покинула свой ключ потому, что замерзли полыньи? Или он оскудел рыбой? А может просто проснулась тяга к странствиям?
Потрогал след пальцами: снег не смерзшийся, стенки рассылались от легкого прикосновения; у выволока лежали нежные, полупрозрачные снежинки. Сомнения не осталось -- выдра прошла буквально передо мной. Лапы у нее короткие. По снегу бегает медленно. Возможность догнать ее сразу соблазнила меня.
Сначала шел не спеша - устал за день, но разглядев вдали мелькающее пятно, ринулся напролом, как секач, не разбирая дороги, подминая лыжами густой подлесок, не замечая ничего, кроме волнистой борозды перед собой.
Выдра наверняка услышала погоню - длина прыжков резко увеличилась и она свернула влево, безошибочно определив кратчайший путь к воде. Я тоже прибавил ходу. Откуда только силы взялись! Стало жарко. Сердце, бухая, разрывало грудь. Сбросил рюкзак, потом телогрейку. Вот уже темная искристая спина приземистого зверя замелькала среди деревьев. Прыгала выдра тяжело, глубоко проваливаясь в снег плотным телом. Расстояние между нами быстро сокращалось. Притормозив, я вскинул ружье и выстрелил в изгибающееся волной туловище. Выдра мгновенно исчезла под снегом. Подбежав, по черточкам дробинок увидел, что промахнулся - сноп дроби прошел выше.
Скинув лыжи, я принялся лихорадочно разгребать снег ногами. Нижний слой был зернистым, сыпучим, и норовил скатиться обратно. Переводя дух, огляделся и увидел цепочку следов, терявшуюся в глубине леса -- выдра обхитрила меня, пройдя под снегом десяток метров. Пока я возился с лыжами и вновь пустился в погоню, прошло довольно много времени: обманщица успела уйти далеко.
Чем ближе к ключу, тем круче становился склон. Вскоре, чтобы погасить скорость и не врезаться в какое-нибудь дерево, мне пришлось хвататься за проносившиеся мимо стволы. Когда я почти настиг выдру и резко затормозил для выстрела, она вновь нырнула в снег. Я, не тратя времени на бесплодное перемешивание снега, принялся ходить на лыжах кругами, останавливаясь и подолгу прощупывая глазами каждый уголок леса. Но сколько ни вглядывался, ни выдры, ни ее следов нигде не было. В растерянности попробовал разгребать снег под поваленными стволами и в иных местах, где по моему разумению она могла затаиться. Выдра же словно сквозь землю провалилась.