Щекотка ревности. Книга четвертая
Шрифт:
Наконец, самое слабое звено не выдержало и лопнуло. В щель между стеной и дверью на кухню осторожно протиснулась рыжая гадкая голова Тарасовой. Убедившись, что в неё ничего не летит, голова принялась моргать глазищами и пялиться на меня.
Я пил чай, мечтательно осматривая потолок и поглядывая в окошко. Конфеты были вкусными. Голова боялась и мучилась, а еще, кажется, кто-то ей мешал с тыла.
Чай пился, сознание отрешалось от суеты, возня букашек за дверью и на улице уже не представляла для меня какого-либо интереса. Жужжащий в кармане мобильный телефон
Что-то крякнуло, пискнуло, зашипело, после чего дверь распахнулась полностью, позволяя телу Тарасовой плюхнуться на пол, придавившись двумя висевшими у неё на плечах котами. На котах красовалась Мыш во всём её великолепии, а уже на Мыши расположилась Виолика Радиган, которая, судя по всему, и послужила причиной терминальной неустойчивости данной конструкции.
Пав до уровня плинтуса, эти смертные уставились на меня как питекантроп на балалайку.
Я пил чай. Проблемы неустойчивости среди этих жалких созданий меня не волновали совершенно. Было немного интересно наблюдать, как аккуратно выглянувший волчер взял Мыш за кончик хвоста и потянул, а та, удерживая сиськами и весом нижележащих, поехала назад, везя на себе и под собой всю конструкцию… но всё-таки недостаточно, чтобы хоть как-то реагировать.
Нужно было быть царственным, холодным и отстраненным. Позволить судорожной страсти любопытства, этой поганому огненному червю, жрать предателей со страшной силой.
Это получилось даже излишне хорошо, потому как совсем вскоре весь этот табор из рыцарей, трубачей и вельмож, уже собравший изрядно зевак, столпившихся в конце Малиновой, начал собирать манатки и даже говно (лошадиное), чтобы удалиться своим средневековым гей-парадом с глаз наших долой. И мои-то ладно, но вот потеряв этот раздражитель, нахлебники и заговорщики, скооперировавшиеся против вампира в самый черный из его дней, тут же возбудились, загомонили и начали строить теории. Я невозмутимо сидел у себя в комнате под канделябром с зажжёнными свечами, и читал детектив.
Под дверью шуршали и страдали. Там, в темноте невежества и коварства, творились заговоры и предположения. Там не было покоя, порядочности и верности.
Меня продали и предали, все. Ангел, Учитель, родная дочь, неродная дочь, коты-фамильяры, даже волчер (хотя насчет него сомнения). Кто? Кто мог сплести эту паутину лжи? Что он им пообещал? Как режиссировал мой нервный срыв, окончившийся разговором в таверне? И, черт побери, что это за существо? Нет никого, знающего меня лучше Старри, а та сейчас вроде как пропала на З’Враасе… да и помнит она меня совсем другим.
Самое главное – для чего?
Скоро выясню…
Через три часа терпение у рыжей окончательно лопнуло, и она решилась на вопиющую наглость – поскреблась ко мне в дверь. Тут же метко кинутый тапок громко грохнул, отпугивая изменщицу, она убежала делиться обидой с остальными. Этим, или чем-то другим, они занимались до самого утра.
А уж когда оно наступило я, весело насвистывая, неторопливо собирал чемодан
– К-конрад…, – пробормотала юная вампирическая фройляйн, рассматривающая мои манипуляции с напряжением и испугом, – Ты… чего?
– Я? О, Алиса! Доброе утро! – облучил я присутствующих улыбкой, – Остальным тоже! Ничего особенного, мне нужно съездить в командировку. Где-то на три месяца… плюс-минус неделька. Смотрите не сожгите дом в мое отсутствие!
Их хватило всего лишь на минуту.
– Ты…
– Мы…
– Кон…
Смешались в кучу люди, кони… и тут как хлопнет чемодан. Конрад Арвистер готов выдвигаться!
Как я и думал, к такому они не были готовы. Совершенно.
– Т-три месяца?! – с ужасом задала Тарасова мне вопрос в спину, – Без тебя?!
– Да всё у вас будет хорошо! – бодро откликнулся я, спускаясь по ступенькам, – Я следил за вами из больницы. Вы отлично справлялись всё это время! Я вами горжусь, дети!
Под взлохмаченной шевелюрой Тарасовой особо мыслительных процессов уже не шло, поэтому ей на выручку пришла Мыш, крикнувшая мне вслед:
– Конрад! Мы же даже не поговорили! После того, что ты сделал!!!
Остановившись, я обернулся, недоуменно лупнув глазами.
– Да всё в порядке, Ассоль. Если ты всё знаешь – то и хорошо. Теперь это твой дом, самый настоящий. А об остальном поговорим, когда приеду! Не водите сюда мужиков! Правила есть правила!
Оп, и Мыш реально Мыш, только трудно какающая и на беззвучном режиме. Отдельное спасибо одной болтливой собаке, которая растрепала Лаудберг о том, что я её удочерил. Затем, правда, чтобы спасти от карающей длани Омниполиса, но Конрад Арвистер никогда не принимает такие решения на полшишки.
Я бы так и вышел, но онемевшим чучундрам пришёл на помощь демон.
– Конрад! – с душой выдала в обтягивающую короткую майку на босое тело Виолика, – Ты…
– Знаю, что тебе выделили комнату, – благосклонно покивал я, выполняя тот же трюк, – Совсем не против. Ты друг нашей семьи, Виолика!
Еще бы не друг. Я знаю истинное имя демона, живущего в этом теле. И обязательно использую это знание позже, потому что в доме Конрада Арвистера запрещено ходить в обнаженном и полуобнаженном виде!
– Конрад! – не дала загнуть себе мозги демонетка, – Ты должен взять нас с собой в Сомнию!
Вот оно. Вот она, мякотка.
– Должен? – вкрадчиво спросил я, ставя чемодан и разворачиваясь к стоящим наверху девчонкам, – Кому должен? Кто это вам такое сказал? И кто это решил, что я собираюсь в Сомнию, м…?
…и тишина.
– Мы… с-сами узнали! – побледнев, вякнула рыжая, сжимая кулачки, – Мы… вышли…
– Так, Алиса точно никуда не едет, – деловито объявил я, – Следующая версия!