Щербатый талер
Шрифт:
— Дед Макар, я смотрю, тебе хороший помощник, — заметил отец.
— А куда же я одна? Одному трудно, хоть ты разорвись… Отец ничего не сказал. Оксана глотала ароматную уху, забывая даже откусывать хлеб. Если попадались кусочки рыбы, девочка обсасывала кости и давала Хозяину, который сидел под столом и мурлыкал на весь дом. Он чувствовал, что бабушка рада гостям, и тоже, по-своему, радовался.
— Ты как бы похудела немного, — сказала бабушка Оксане. — Нет матери, некому смотреть за тобой…
— Я? Похудела? Наоборот, поправилась!
Отец и на эти слова
Оксана заметила: бабушка все время старается свести разговор на то, как трудно человеку одному, без жены. А ей, Оксане, без матери. Ну, нет! Еще чего! Не нужен никто им с отцом!.. Она, Оксана, сама уже большая и почти все может делать по хозяйству.
— А когда же ты, внучка, надолго приедешь?
— Через неделю, когда каникулы начнутся, — ответил за Оксану отец. — Тогда и привезу.
— И надолго?
— Смотря, когда сам из экспедиции вернусь. Месяц здесь побудет или, может, полтора.
— Вот если бы была хозяйка дома, — словно сама себе сказала бабушка, — и за квартирой было бы кому посмотреть. А так поедешь в свою экспедицию — а квартиру на кого бросить?
— Не надо нам никакой хозяйки! — не выдержала, вмешалась Оксана.
— Так, ты поела? — строго сказал отец. — Тогда иди во двор, погуляй.
Не хотят, чтобы она слушала их взрослые разговоры. Ну, и не надо. Очень ей интересно. Девочка выбралась из-за стола, поблагодарила бабушку.
Было часа четыре дня. Солнце так же, как и с утра, то появлялось, то вновь исчезало в тучах. И все равно, только здесь, в деревне, чувствовалось настоящее лето. А запахи!.. Пахнет землей, травой, цветами… Цветов — целая грядка под окном пристройки-веранды. За домом, между стеной и забором, еще грядка — молодого щавеля. Оксана, хоть и была совсем не голодна, присела на корточки, начала отправлять в рот самые маленькие, салатового цвета листочки, которые имели особый кисловатый привкус. Ела, пока не набила оскомину. Рядом ходили куры, искоса поглядывали на девочку и, словно дразнили ее, также клевали щавель.
Оксана вскарабкалась на забор и осмотрела такую знакомую улицу. Сколько разных домиков! Еще больше стало, чем в том году. Каждый дворик огорожен со всех четырех сторон. А сколько разных улочек, переулков, тупиков! Шоссе «разрезает» Поплавы посередине. Одна часть, где находится бабушкина хата, называется «Низины», потому что с этой стороны шоссе переулки, дома, огороды сбегают все вниз и вниз, вплоть до самой Березины. Отсюда реки даже не видно. А где-то там за рекою — луг, а за ним — болото…
А вторая от шоссе часть поселка, напротив, взбирается все выше и выше. И там, где кончаются границы последних дачных участков, сразу начинается лес.
Вот такие их Поплавы. И не поймешь, деревня ли это, или пригород, или участки дач… Еще год назад Оксана совершенно безразлично осматривала это окрестности. Но теперь история с талером, что лежал в кармане, не шла у нее из головы. Это же сколько таких поселков в Беларуси! И у каждого — своя история, свои, возможно, тайны… Сказал же папа, что только в нашей республике
Девочка слезла с забора, еще раз внимательно рассмотрела талер. Почему он такой неровный? Вот эта глубокая выемка у рубца, толи это щербина, толи вмятина… Словно выпилена напильником или вырезана острым ножом. Нужно не забыть спросить у папы. Скорее бы вечер! Тогда папа наконец расскажет эту давнюю загадочную историю до конца. Сколько они еще там будут с бабушку секретничать?
Оксана зашла в маленькую, но светлую и уютную веранду. Тем летом, когда было душно в доме, бабушка постилала ей вот на этой кушетке в углу. Матрас был набит душистым сеном, подушка — мягким куриным пухом… Как же тут сладко спалось!.. И тумбочка возле дивана та же самая.
Оксана раскрыла половинки тумбочки. Масло, сахар, пачка чая, блюдо с яйцами…
Внезапно девочке подумалось, что маслом можно попробовать почистить талер. Может, тогда на нем что-то проявиться? Какие-то тайные знаки, что откроют место, где зарыт клад? Вот было бы здорово.
Открыв зубами бутылку, Оксана капнула на палец масла и потерла монету. Ничего, никаких знаков не проступило. Только на пальцы остался грязный синий след, а сама монета немного посветлела. Может, мало масла? Оксана, уже не жалея, наклонила бутылку, капнула масла прямо на талер… Нет, монета какой была, такой и осталась. А вот как теперь держать ее, пропахшую маслом, в кармане? Оксана, не найдя ничего под рукой, торопливо протерла талер своим новеньким платком. На платке сразу появилась синяя масляное пятно, как раз повторив контуры талера. Ну вот, опять попадет от папы…
«Скажу, что забыла платок в автобусе, а потом, на каникулах, как-нибудь обойдусь», — решила Оксана.
Она воровато оглянулась, шагнула к дивану и затолкала смятый грязный платок под матрас, на самое дно.
Глава 10. Чэсь
После этого «греха» девочке расхотелось заходить в дом. Отец с бабушкой будто умеют читать по глазам… Положив в карман талер, который и правда отчасти очистился и от старинного налета, и от современного масла, Оксана снова выбежала на двор.
— Ксюха! — вдруг услышала она радостный голос. — Оксана, когда вы приехали?
За забором стоял, глядя через дырки между колышков, мальчик ее лет, Чэсь. Был он белобрысый, загорелый, как бы даже повзрослевший за год, пока они не виделись. Босой, в джинсовых шортах, в расхристанной длинной рубашке с завязанными на животе концами.
Оксана не верила своим ушам. Неужели это тот самый Чэсь, забияка, нахал, хулиган, которого она так боялась тем летом? Который не давал ей прохода, таскал за косы, дразнил: «Ксюха без уха», который, когда они купались в Березине у берега, нырял, под водой хватал ее за ногу и тянул на глубину… Который однажды так напугал ее, выстрелив за спиной с самопала, что после этого бабушка ходила ругаться к его родителям… И вот пожалуйста: вежливый, такая радость в голосе!