ЩИТ ИМПЕРИИ - Альтернатива
Шрифт:
Пролог
Кабина наполнилась дымом, но почти сразу заработала система пожаротушения и через несколько мгновений я смог разглядеть своего противника.
Закопчённый с головы до ног, в необычном камуфляже — черно-белые полосы расчерчивали корпус робота по диагонали, чужой шагоход уверенно приближался к моей покалеченной машине.
«Класс — „Осирис“. Сто десять тонн, спаренные лазеры, ракетная установка, автопушка.»
Тревожно зашептал Санди.
Не в прямом смысле, — общение с демоном шло телепатически, но я прекрасно различал оттенки звучавшего
А если по факту, связываться в одиночку со сверхтяжелым штурмовиком — не самое правильное решение, а уж в моём положении — форменное самоубийство. Щиты ставить нечем, броня местами поплавлена, а кое где её вообще нет, привод правого манипулятора заклинен, гидравлика сбоит и самое верное что можно сделать, — немедленно отступить.
То же самое говорит и Санди, но я только отмахиваюсь.
— Куда? Позади море, нас прижали! Ты чего?
Отступать действительно некуда, ещё немного, и хоть вплавь уходи.
«В астрал.» — коротко отозвался демон.
— А парни как же?
Перед началом заварухи под моим командованием было двенадцать шагоходов, теперь же, после получасового боя, осталось восемь.
«Валькирию» Антошина сожгли сразу, «Дервиш» Серёги сгорел вторым, а пару пустельг под управлением близнецов прямо у меня на глазах только что спалил этот разрисованный монстр.
«Будет лучше если ты сгоришь вместе с ними?» — последовал абсолютно логичный ответ. Сколько я ни старался, но человечность Санди не привил, мы хоть и сосуществовали на равных не один десяток лет, но его логика как была, так и оставалась для меня загадкой. Он мог искренне переживать за героев мыльных опер, и тут же, из-за пустяка, совершенно спокойно открутить голову человеку. Одно слово — демон.
Хотя сейчас, он-то как раз и мыслил логично. Остатки группы обречены, даже будь нас вдвое больше, против ящеров нам не выстоять, один только «Осирис» чего стоит. Так что, отступать некуда, позади тупик, и взятые в полукольцо, мы только и можем что подороже продать свои жизни.
— На двенадцать часов воздушные цели! — прохрипело в динамиках голосом флангового.
Переключив мониторы, сразу заметил несколько приближающихся точек. Скорее всего опять тяжелые истребители, — завоевав господство в небе, ящеры используют их как поддержку своим наземным войскам, и если они по наши души, то мы и повоевать-то не шибко успеем.
«Надо уходить!»
Вновь прорезался Санди.
— Рассчитай траекторию воздуха! — коротко бросил я, тут же всматриваясь в появившиеся на экране прерывистые линии.
«До контакта тридцать секунд.»
Это означало что через пол минуты от нас останется мокрое место. Пятерка тяжелых истребителей — это очень серьёзно, в другое время им бы просто не дали подойти, но когда армейское пво подавлено, а выделенную моей роте турель снесли минут десять назад, никто и ничто не сможет им помешать. Да, если мы дружно будем бить в одну точку, возможно кто-нибудь и попадёт, но толку-то? Остальные отстреляются как в тире, а если кого и не добьют, за них это сделают подступающие машины.
Единственный способ выжить, точнее продлить агонию, резко сблизиться с чужими шагоходами, вынуждая истребители отказаться от атаки. Не будут же они по своим бить?
Объяснять
По левому флангу, за скелетом порушенной многоэтажки, широко шагал могучий «Крепыш» поручика Тарасова, этот штурмовой шагоход был одной из самых серьёзных машин роты, и сейчас, даже учитывая все полученные повреждения, стабильно «наваливал» по противнику. Дальше за ним, чуть в отдалении, «Остолоп» прапорщика Михайленко, — пятидесятитонный, оснащенный прыжковыми двигателями универсал, не самый бронированный, с хорошими лазерами дальнего боя и автопушкой для средних дистанций. Конечно же он плохо подходил для таких атак, но сейчас и выхода иного не было. Следом двигался «Рубака» корнета Любочки, как и сам корнет — (Любочка это фамилия), робот был некрасив, но очень функционален. Восьмидесятитонная машина, из которых тонн тридцать приходилось на броню, держала в левой руке высокий щит, а в правой огромную секиру, и предназначена была для ближнего, контактного боя. Ему главное войти в клинч, а там… Крайним же атаковал ротмистр Семенов на своей «Крысе». Низкорослый, на коротких ногах и вытянутой вперед кабиной, этот шагоход вполне оправдывал своё прозвище. Несмотря на коротколапость, передвигался он очень шустро, и мог доставить проблем практически любому противнику.
Справа так же двинулись вперед все четыре машины. Правда, если левофланговые ещё как-то внушали, то здесь всё выглядело куда как печальнее.
«Альфонс» поручика Сейфуллина лишился правого манипулятора, «Бестия» штаб-ротмистра Стерненко коптила как паровоз, «Реваншист» — единственной оставшейся в живых пилотессы Ольги Стебель, вообще непонятно как передвигался, и единственный кто еще мог представлять угрозу, — «Малыш» вахмистра Мамуришвили. Хоть и потрёпанный, он умудрился сохранить в целости всё вооружение, и как раз в этот момент «разродился» залпом сдвоенных протонных установок.
Я же, на своём девяностотонном «Преступнике», находился по центру, и противником моим был «Осирис».
В лоб его не взять, броня у него крепче крепкого, и разменом ударами тут не обойтись. Наверное, будь он один, были бы шансы завалить это чудовище, но прямо за ним двигались ещё три шагохода, поэтому расклад не выглядел столь обещающим.
По-хорошему, прижаться к ним ближе, пропустить истребители, а потом, пока одни отвлекают, другие обходят с тыла. Но это всё теория, о том чтобы зайти в спину, можно забыть. Левый фланг не успеет, а правофланговых расстреляют, пока они разворачиваться будут.
«Время подхода подкрепления десять минут»
Тоскливо прогундосил Санди. Хоть и телепатически, но эмоции он передаёт очень понятно. И сейчас вот тоже, вроде сказал про подкрепление, а вроде как приговор подписал. Ну а что? Нам бы три минуты выстоять, а тут целый десяток… Нет, столько точно не протянем.
А что если?.. Возникшая мысль наверняка была не самой умной, но всё же давала шанс. Не всем, но многим.
— Пропускаем истребители и разбегаемся в стороны! — разгоняя машину почти до максимума, скомандовал я. Возражений не последовало, да и не могло их быть, приказы в моём подразделении всегда выполнялись беспрекословно.