Щит побережья. Книга 2: Блуждающий огонь

Дворецкая Елизавета Алексеевна

Дага в усадьбе Тингваль встретили, конечно же, рассказами о собственных подвигах. Домочадцы взахлеб повествовали о своих сражениях с мертвецом; Хельга давилась от смеха, вспоминая, как Ауднир сторожил ее за углом отхожего места и как неуклюже уворачивался от полена в руках разъяренной Троа. Зато Даг чуть не поседел раньше времени: ему в этом зрелище не виделось ровно ничего смешного. Хельга, чистый ручеек, солнечный лучик, – к ней тянулись холодные лапы мертвеца, а он, брат и защитник, разгуливал себе за морями, сидел на пирах, любовался нарядными слэттинками, слушал стихи! В первые мгновения ему казалось,

что он совершил непростительную небрежность, оставив Хельгу, и ни племена, ни конунги для него сейчас ничего не значили.

Зато Хельга бледнела и прижимала руки к щекам, слушая, как Дага чуть не сожгли вместе с конунгом в усадьбе. Ударь то копье из-за стены чуть правее – и… Дух захватывало от ужаса при одном приближении мысли, что та пустота, которую Хельга ощущала рядом с собой все эти долгие дни, могла стать вечной.

– Вот они, слэтты-то! – приговаривали не менее напуганные домочадцы. – Звали на пир, а держали ножи за пазухой!

– Такой народ богатый – чего им еще не хватает?

– Э, богатым-то и не хватает! Бедный-то обойдется, а богатому всегда мало! Чем больше имеешь, тем больше хочется! Все жрет, жрет, а счастье все убегает и убегает!

– Это верно! – соглашался Эгиль Угрюмый. Он вернулся вместе с Дагом, так и не продав свою «Жабу», поскольку покупать ее с жабьей головой никто не хотел, а менять голову не хотел он сам. – Человек такое странное животное – ему всегда чего-то не хватает. Служанка жалуется – у нее всего две рубашки. А дочь конунга причитает, что у нее всего десять – хотелось бы двадцать пять! И обе одинаково несчастны. Живым всегда чего-то не хватает.

– Вот уж верно! – фыркнула Атла. – Я, когда мы шли по лесам, случалось, завидовала нашим мертвым: в Валхалле* им тепло и сытно!

– Я пока туда не тороплюсь! – бросил Даг. – Если можно отстоять свою честь, не умирая, то я предпочту именно это.

– Ты хочешь иметь выбор. А это значит хотеть очень много!

– Выбор есть всегда и у каждого, – вступил в беседу Эгиль. – Протри глаза – и непременно увидишь не меньше двух тропинок. Не обязательно, что хоть одна из них ведет к полному счастью, но одна обязательно ведет к меньшему несчастью, чем другая. И если стать совсем счастливыми обычно не в нашей власти, то нам вполне по силам не стать совсем несчастными.

Даг молча смотрел на Атлу. Он побаивался, что она будет смеяться над его эльвенэсскими подвигами, но она слушала почти молча, и Дагу показалось даже, что она напугана. На него самого она смотрела почти спокойно, не ужасаясь, как Хельга, той опасности, которая ему грозила. Атла поняла, что есть опасность куда страшнее. Конунг квиттов оказался неспособен добиться поддержки и чуть было не погубил всего дела. Старик в сером плаще все шел и шел следом. Он уже догонял, его исполинская тень нависла над мирным Хравнефьордом. И как знать, не задрожит ли завтра земля под тяжелым шагом Повелителя Битв, не вспыхнет ли над крышей Тингваля огонь старой усадьбы Перекресток?

– Правда, непонятно! – простодушно пожимала плечами Сольвёр. – Слэтты – такой богатый народ, а все зачем-то завидуют, копят серебро, задирают нос друг перед другом… Чего им не живется спокойно? Я думала, богатые живут мирно.

– Мирных земель боги не сотворили! – со вздохом отвечал Хельги хёвдинг. Было бы это в его власти, он бы немедленно

все исправил, но приходилось мириться с существующим порядком вещей. – Да и где же взять мирную землю, когда сами боги только и делают, что бьются с великанами?

В первый же вечер после приезда Даг и сам повстречал некоего великана. Вечером, в сумерках и при луне, он отправился туда же, куда все ходят перед сном… и из-за угла, как и было рассказано, вдруг показалась могучая, выше человеческого роста фигура. Великан с широкими плечами и огромной головой выл замогильным угрюмым голосом и протягивал к Дагу длинные лапищи со множеством пальцев…

Даг не успел ничего сообразить, а рука уже сама выхватила полено из поленницы и метнула его в голову великана. Великан заорал уже совсем другим голосом и рассыпался на две части, притом одна обиженно вопила что-то, а другая хохотала. Как они умудрялись это делать, непонятно, потому что голова великана с грохотом катилась по земле.

– Вот, опять! – кричала меньшая из половин. – Опять кидаться! Мы же тебе ничего не сделали! Я больше не хочу! Пусть теперь Хедин будет!

На шум выбежали люди с факелами. Но никто не удивился, не испугался, напротив, – вокруг раздался смех.

– Что, получили? – хохотали домочадцы. – Думали, Даг с вами не справится? Он и не таких чудовищ одолевал! Шишки нету?

«Великан» оказался составлен из Рэвунга и сидевшего у него на плечах Стрида, младшего Ингъяльдова сынишки. Надев на голову бронзовый котел, он брал в руки две еловые лапы, еще кто-то из сообщников покрывал их медвежьей шкурой, и «мертвец» занимал место за углом.

– Они у нас уже всех пугали! – со смехом рассказывали домочадцы Дагу. – Им уже доставалось! Альвдис со страху в них запустила глиняным горшком! Разбила! Они теперь гостей сторожат! Чего с них взять, с мелкоты?

– Мы вас готовим… Чтобы не теряли бдительности! – обиженно оправдывался Стрид.

Из-за этих приключений Даг только на следующий день вспомнил о подарке Наследника. Увидев двух серебряных воронов, Хельга поначалу онемела и молча рассматривала застежки, слегка поглаживая кончиками пальцев длинные цепочки. Даг не мог и вообразить, какой трепет бросил в душу сестры его подарок. Два ворона! Как он угадал? Потом, осмелев, Хельга забрала застежки, вынесла их во двор, где было посветлее, долго вертела, ловя в гладкие выпуклые камешки луч солнца, любуясь красными и зелеными искрами.

– Ой… Я даже не знаю, как их носить, – выговорила она наконец. – Хочется – каждый день, и кажется, что каждый день их недостоин…

– Зато ты достойна! – улыбнулся Даг и с трудом удержался от желания погладить сестру по голове, как маленькую. Все-таки уже невеста, перед домочадцами неудобно. – Ты сама не хуже любой валькирии. Ведь это ты собрала войско, которое одолело мертвеца! У тебя любой конунг может поучиться!

При слове «конунг» ему вспомнилось строгое, спокойное и при этом очень собранное лицо Наследника. Хеймир сын Хильмира еще не был конунгом, но приходил Дагу на ум чаще, чем сам Хильмир. Маленькая Хельга собрала силы маленьких людей, и у них получился «герой», одолевший сильного, злобного, жадного мертвеца. Жадность – всегда мертва. А в Эльвенэсе славных героев было хоть отбавляй – и их сила чуть не погубила их самих. Поневоле задумаешься…