Щит побережья. Книга 2: Блуждающий огонь
Шрифт:
А ведь поговаривали, что Ингвильда дочь Фрейвида имела дар ясновидения. Если так, то понятно, отчего у нее был такой строгий и сдержанный вид, а во взгляде сквозила тайная печаль. Она знала, она очень многое в своей судьбе знала наперед, но изменить ничего не могла. Теперь и Брендольв обзавелся житейской мудростью, добытой опытом: чем сильнее земля дрожит под ногами, тем сильнее каждый заботится о своем. И будь он проклят, этот опыт, награждающий подобной мудростью!
Через какое-то время Брендольва нагнали Лейринги. Узнав его, несколько человек бросились за ним; Йорунн, Мальфрид, Аслак, еще
– Я всегда знала, всегда! – твердила кюна Далла, стоя в стороне и ни к кому в особенности не обращаясь. – Этот Фрейвид! Он сам виноват! Вот до чего дошло!
– Теперь вся надежда только на восточный берег, – сказала Йорунн, и Брендольв, услышав эти слова, немного опомнился.
В самом деле, еще ведь остается восточный берег. Конечно, потеря западного войска – тяжелая потеря, но с помощью Хельги хёвдинга она станет не смертельной.
– А ты еще хотел жениться на дочери этого тролля! – с упреком воскликнула Йорунн, будто укоряя Брендольва за вред, который он собирался причинить себе самому. – Подумай – ты чуть не стал родичем этого предателя!
– Все честные люди должны крепко держаться друг за друга! – говорила кюна Далла. Она была бледна и лихорадочно соображала, хорошо ли смерть Фрейвида отразится на ее собственных делах. Скорее да, потому что ссориться еще и с Лейрингами Стюрмиру теперь не с руки. – Поэтому лучшее, что ты можешь сделать, – это жениться на нашей Мальфрид, – посоветовала она Брендольву. – Так будет гораздо лучше для всех, и для тебя самого в первую очередь.
Брендольв криво усмехнулся. Эта пронырливая женщина думает, что он совсем отупел и на все согласится.
– Разве не ты, Фригг ожерелий, не так давно убеждала меня поскорее жениться на дочери Хельги хёвдинга? – напомнил он, вытирая ладонью отчего-то вспотевший лоб. Теперь он остыл, и испарина стала холодной, неприятной. – Ты говорила, что конунгу нужны преданные люди, родичи Хельги хёвдинга…
– Ах, Стюрмир конунг отлично справится с любым Хельги хёвдингом и без нашей помощи! – убежденно перебила кюна, даже не дав ему договорить. – А вот прочим знатным людям надо держаться вместе. Теперь чего уж скрывать то, что я и раньше знала: нрав Стюрмира конунга тяжел и переменчив. Ты видел, что сталось с Фрейвидом. Конечно, он предатель, но ни вам, ни нам не помешает сильная родня. Случись что здесь – куда я денусь с ребенком, с законным наследником конунга?
В гневе и тревоге кюна вскинула белые руки к небесам. А Брендольв смотрел на нее с укором и легкой обидой, точно говоря: за что, о Скади* обручий, ты считаешь меня таким дураком? Твое стремление обеспечить себе самой теплое уютное местечко подальше от врагов вполне понятно. Но только ты не видишь дальше своего носа. Вчера тебе казалось полезным и выгодным одно, сегодня – другое. А ведь сегодняшней беды можно было избежать, если бы вчера ты сумела заглянуть чуть подальше и постараться увидеть побольше, чем твоя собственная кормушка. Может, и я сам был не умнее, когда потрясал щитом во славу Вильмунда конунга и бранил Стюрмира старым негодным трусом. А пока выходило, что не всякий трус
Ничего не ответив кюне Далле, Брендольв пошел дальше, к усадьбе Железный Пирог. Потрясение проходило, осмысление случившегося становилось все полнее. Оно ложилось на душу холодной каменной тяжестью, и Брендольв все убыстрял шаг, точно надеялся от нее убежать. Но она была вокруг, и он лишь глубже погружался в нее. Крепла губительная уверенность, что квитты обречены, и Брендольв встряхивал головой, как конь, отгоняющий мух, и сам этого не замечал. Здоровое существо противилось чувству обреченности, стремилось от него избавиться.
Как помог бы ему сейчас хоть один настоящий друг! Если бы здесь был Даг! Даг, которого Брендольв всегда считал младшим товарищем и сам наставлял, сейчас представлялся ему чем-то вроде стального клинка, который не кривится, не изменяет себе и всегда твердо знает свой путь. Но где он сейчас?
Чем ближе была усадьба Железный Пирог, тем медленнее шел Брендольв. Он боялся встретиться лицом к лицу со Стюрмиром конунгом, боялся глянуть в глаза человеку, который только что жестоко разбил надежды, им же самим вызванные и выращенные. Как взглянуть на него теперь? Ведь он сразу поймет, что в глазах Брендольва он – мертвец.
Но деваться было некуда. Меч Стюрмира висит на поясе Брендольва, и другого конунга у него нет. Как на казнь, Брендольв вошел в гридницу. Всего полмесяца назад он предстал перед этим самым человеком, готовый даже к смерти (это ему так в молодом глупом задоре казалось, что готовый). Но насколько же тяжелее ему сейчас! Вспомнив свои тогдашние чувства, Брендольв криво усмехнулся. Может быть, и впрямь легче умереть от руки конунга, чем служить ему, не веря в него.
Отдать меч? Положить к ногам и уйти? Назовут трусом. Бежишь от конунга, скажут, потому что не веришь в победу!
Брендольв вошел и остановился, не помня ни единого слова.
Но Стюрмир конунг не ждал от Брендольва никаких слов. Сейчас ему требовалось только действие.
– Ты хотел отплыть на восточный берег, – заговорил он, едва лишь увидел на пороге Брендольва. От испытания глядеть ему в глаза Брендольв был избавлен: взгляд конунга мрачно блуждал где-то мимо его лица. – Пришло время. Теперь наша победа зависит от Хельги хёвдинга. Пусть он присылает войско к Празднику Дис сюда, на Острый мыс. К этому же времени обещали дать войско слэтты. Тогда мы разобьем фьяллей. Нужен надежный человек. Отправляйся как можно скорее. Я велю дать тебе припасов на дорогу.
Брендольв молча наклонил голову, боясь голосом выдать себя. Приказ немедленно отплыть отсюда на восточный берег был единственным приказом от Стюрмира, который он выполнит без сомнений и с величайшей готовностью.
На этот раз Брендольв направлялся в Хравнефьорд открыто, не пытаясь проверять готовность его жителей к обороне, хотя именно сейчас такая проверка пришлась бы кстати. Хельги хёвдинг не терял времени даром. Приготовления к войне, которые велись с самой осени, после возвращения Дага пошли еще быстрее и теперь близились к окончанию. Примерному, конечно, потому что к такому отвратительному событию, как война, никогда нельзя быть готовым полностью.