Щуки в море
Шрифт:
— О Лаонет, да я же! Помню, маленькая ещё была, идём с Меллеан по селу какому-то, и тут парень перед нами на колени бросается: «О-ханисетль, помогите!» Это в Тинистаре было, там такое рабство в порядке вещей, — пояснила она.
— Раболепство, — поправила землянка.
— Ну да, раболепство. Оказалось, его отец несколько дней назад неожиданно упал и встать не смог, и говорить не может, только мычит, как метелан. Меллеан и говорит ему, что знает, но не может, такого дара у неё нет,
— Инсульт. К сожалению, болеем, и гораздо чаще тарлаонцев.
— Ну вот, кладу я ему руки на голову и вижу левой рукой нити какие-то, и в одном месте они порваны и кровью залиты. Пытаюсь соединить, но одной рукой не получается, на другой-то кольца не было ещё, — продолжала Леренна. — Меллеан подсказала, чтобы я медальон сняла и примотала его на правую руку, тогда стало получаться. Не скажу, что человек совсем здоровый стал, но ходить и говорить смог после этого.
— А если воина ранили в голову? Приходилось таких лечить?
— Да, было несколько раз, когда уже Первой ученицей стала. Тоже ноги у них отнимались, иногда язык, но что из-за такого можно ослепнуть? Никогда не слышала, — тарлаонская фея была явно удивлена. — Но да, похоже, здесь могу помочь именно я. Сегодня появлюсь, только купи мне пальто осеннее. У вас же холодно уже?
* * *
Продолжавшийся полтора дня дождь наконец прекратился, и человек с книгой вновь сел на ту же скамейку в небольшом парке. Скамейка ещё не успела высохнуть, но он захватил с собой тряпку и тщательно протёр её.
Книгу он, однако, сегодня открывать не торопился — просто сидел, повернувшись в ту сторону, где должно было быть солнце. Но солнца не было — лишь ветер шептался с падающими листьями, доносился издалека приглушённый шум мегаполиса да временами шуршали мимо редкие прохожие.
Вот и снова шаги по влажным листьям — двойные, лёгкие, чуть пристукивающие. «Женские», — думает человек и улыбается в сторону шагов. Но шаги почему-то не удаляются, а неожиданно обрываются прямо у скамейки, и две женщины, явно молодые, садятся справа и слева от него.
— Добрый вечер! Вы Мхитар? — приятный весёлый голос справа и тонкий аромат каких-то не то цветов, не то трав, но это не духи.
— Да, — он пытается представить себе незнакомку и думает: «Красивая, наверное. Не может женщина с таким красивым голосом сама быть некрасивой».
— Не двигайтесь пару минут, — звучит голос слева, и мягкие руки ложатся ему на затылок. На руках кольца — чувствуется прикосновение металла. И русский язык, как он сразу отмечает, для этой женщины не родной — говорит с заметным акцентом, но не армянским.
— Зачем? — недоумевает человек.
— Подождите, не двигайтесь, — повторяет голос. — Вижу. Соединяю, — перед глазами начинают проплывать мутные пятна. Нет, уже не мутные — просто неяркие, на нём же затемнённые очки! Он пытается посмотреть из-под очков вниз и видит жёлтый лист с лукаво задранным хвостиком.
Видит.
Руки покидают его затылок, и женщины встают и становятся перед ним. Они действительно очень красивые — обе.
— Не торопитесь сразу снимать тёмные очки, привыкайте постепенно. И будьте просто поосторожнее с собой, — улыбается та, что сидела справа. — Дальше — уже ваша жизнь! — женщины неожиданно исчезают.
Человек сидит в совершенном смятении. Рвануться домой? Позвонить маме? Позвонить, наконец, дяде? Нет, сначала он сделает то, зачем и пришёл сегодня в парк, как приходит почти каждый вечер.
Ласково улыбаясь хмурому октябрьскому небу, он раскрывает книгу и читает: «Вы куплены дорогою ценою; не делайтесь рабами человеков»[8].
* * *
Идти от школы до дома Белке было минут десять, но рассвистевшийся ветер начал со злостью плеваться в глаза пешеходам мокрым снегом, и Кристина, предупредив сначала Оксану, позвонила Артуру и попросила довезти обоих детей на машине — уроков у Белки и Лёни сегодня было поровну. Сама она тоже училась водить, но права ещё не получила, да и всё равно — рабочее время!
Серебристая «Тойота» подъехала к школе ровно за пять минут до конца последнего урока, и Страж Вихрей, подойдя к дверям, вытащил сигарету. Курить на школьном дворе было жутким моветоном, но он опасался разминуться с детьми, которые, понятно, не знали, что сегодня их встречают.
Выглянувший школьный охранник, однако, не стал прогонять его, а встал по другую сторону урны и тоже закурил. «Мало того, что сам в школе курит, так ещё и другим позволяет», — неодобрительно заметил про себя Артур. — «Да-да, именно в такой последовательности, что я, вахтёрчиков этих не знаю? У них же по жизни установка — «quod licet Jovi non licet bovi[9]». А курит-то как нервно! Явно что-то нехорошее случилось — то ли с ним самим, то ли в школе… В школе, где Лёня с Белочкой учатся?!»
«Старших слушаться надо!» — думал охранник, явно пытаясь убедить в чём-то самого себя. — «Тем более медсестру, она плохого не сделает! Я тебе покажу «нет»! Что значит «нет», если по-ло-же-но?»
«Наталь!» — призвал обеспокоившийся Страж Вихрей. — «Как можно скорее появи у Белкиной школы Алину или Ларису! Кто из них сейчас более-менее свободен?»
* * *
— В такую погоду я и сама могу появляться, — Алина подошла уже через минуту. — Чья память нужна? — охранник к тому времени успел докурить и вернуться на пост. — И почему так срочно?
— Его, — показал Артур.
Ледяная Дева, не задавая лишних вопросов, приоткрыла дверь и несколько секунд смотрела на охранника, а потом гневно стиснула зубы:
— С-суки… Срочно появи меня в медпункте!
— Невидимую? — Страж Вихрей тоже не стал спрашивать лишнего, тем более что уже прозвенел звонок и в раздевалку устремилась лавина младшеклассников.
— Ну да. Минута у нас есть?
— Конечно. Белка же не солдат, чтобы так быстро одеться! — «несладкая парочка» на полминуты исчезла.