Щуки в море
Шрифт:
* * *
— А делать-то что будешь в том мире? — перешёл к делу Юрий Алексеевич, когда бурная встреча отца с дочерью осталась в десяти минутах позади. — Чем у вас феи занимаются?
— В основном исполняем обязанности МЧС, — улыбнулась Юля. — Только что пожары не тушим, а так — постоянно то из леса кого-то выводим, то из-под обвала откапываем.
— У вас что, бывают землетрясения?
— На моей памяти — нет, только горняков в шахтах заваливало. А вообще-то бывают, но не в том миретаре, где я живу…
— Миретар —
— Ну и иногда всякие добрые дела по мелочи, — продолжила юная фея. — Мир не очень развит, люди не столько живут, сколько выживают, поэтому даже вовремя накормить кого-то — уже помощь. Или грамоте научить крестьянскую девочку, если её семья не может сама. Помню, мы к такой умнице сразу вдвоём отправились — наставница её писать учила, а я тем временем по хозяйству шуршала, — Юля рассмеялась. — Девочка, к сожалению, оказалась без магических талантов, так что всё равно ей замуж, но мы уж проследим, чтобы за купца, а не коровам хвосты крутить!
— А без «замуж» никак? — удивился Юрий Алексеевич. — Женщине одной не разрешается жить?
— Не сможет, — вздохнула девушка. — Работы за деньги, считай, нет — натуральное хозяйство. Как женщина без мужа справится? И мужчине тоже без жены никак. Так что замуж не выходят только жрицы и Лесные Сёстры, а остальные «будут нянчить, работать и есть»[5]. Да даже есть — и то редко когда досыта, неурожаи часто.
— Неурожаи? А князь ваш что, не держит запасов на такой случай?
— Держать-то держит, он мудрый человек, да только много ли накопит? Даже когда хороший год, всё равно излишков мало, и они даже для правителя не бесплатные! Один неурожай ещё переживём, а если два подряд? Тут только современное сельское хозяйство спасёт, а князь — всего лишь человек.
— И тебя, если я правильно понял, «бросили на село»? — подмигнул отец. — А сейчас какое состояние? Что еды мало — понятно, а какие культуры выращиваете? Пшеницу?
— Триаму в основном, это типа пшена. Пшеница на Тарлаоне называется «хансат», только мало кто рискует с ним связываться, в нашем княжестве он плохо растёт. В общем, сидим на пшённой каше и молоке, без коров с быками — тоже никуда! Лошади у нас не водятся, поэтому и пахать, и возить — всё на быках.
— А мясо? Свиньи там, овцы, куры?
— Кувары водятся, это типа кабанов, но только дикие. Охотятся на них, вкусные, а вот одомашнить — почему-то не одомашнили.
— Вот и займись! — загорелся Юрий Алексеевич. — Набери загон этих ваших куваров, хорошую земную пшеницу посей, фасоль какую-нибудь, подсолнухи…
— Я? Сама?
— А то кто же? Юля, крестьянин — человек очень косный и недоверчивый, и не от хорошей жизни! Нет у него возможности экспериментировать — совсем без еды останется, если не получится. Его носом ткнуть нужно, да и то собственным примером, а не царским указом! Пару лет посмотрит, что новинка у соседа хорошая оказалась — тогда, глядишь, и сам заведёт.
* * *
«Все живы…» — отрешённо думал погорелец. — «Лучше бы мы все сгорели! Куда теперь-то — в бродяги, прямо под зиму? Если бы хоть триаму убрать не успели! Продал бы зерно, перебедовали бы кое-как. А теперь — сгорел амбар со всем урожаем, ни пруса[6] выручить не успел, и самим есть нечего! Два зилана[7] с мелочью в кошеле — шестерым три недели впроголодь, а дальше? Дом со всей зимней одеждой сгорел, и обе хилетль[8] сгорели, и птичник — только метеланы с повозкой и остались, но продавать нельзя! Без повозки, пешими бродягами — точно замёрзнем зимой, сам таких хоронил…»
— Папа… — тронула его за плечо Танисса, прижимавшая к груди книгу. Ну что за девка дурная — книги спасает, нет бы пару тулупчиков зимних надеть да выбежать! Книга, конечно, дорогая вещь, да только потому никто и не купит в селе! Да и дали её дочери небось не насовсем.
— Нисси… — махнул рукой отец. — Выдрать бы тебя за эту дурь, да что толку? Кого и драть теперь, так меня!
— Папа! Сегодня же Лисси с Юлли должны появиться!
— Что ещё за «Лисси»? Говори как положено — «ханисетль Манелисса»! И чем она помочь может? Дом новый не поставит ведь? И зерно, и всё хозяйство… Иди лучше мать успокой! — крестьянин уронил голову на руки, обессиленно привалившись спиной к колесу повозки.
— Доброе утро, фенет[9] Паланир! — прервал его горестные раздумья женский голос.
— Да какой я теперь «фенет»… — пробормотал он, глядя невидящими глазами на тлеющие угли, ещё вчера бывшие его домом. — Ох, простите, ханисетль Манелисса! — Паланир поднялся на ноги и вежливо поклонился. — Доброе утро!
— Я к Таниссе пришла, как всегда, а у вас беда такая… — скорбно смотрела фея, обнимая плачущую девочку. — Вы сами-то как, все живы?
— Живы, и не обгорели даже! — его жена стояла чуть поодаль, прижимая к себе всех трёх сыновей. — Хотя бы дочке — поможешь замуж выйти? Я знаю, вы иногда благословляете бедных девушек мешочком серебра в приданое. Никогда не попросил бы раньше, сам мог ей собрать, а теперь — только на чью-то милость надеяться!
— И не только дочке, — размышлявшая о чём-то Манелисса наконец решилась. — Вы согласны переселиться? Дом будет, и денег мирет даст на первое время.
— Мирет? Кто-то из миретанов объявил тарансиль?[10]
— Нет, поселиться надо в Ниметаре, недалеко от Касамы. Это будет поручение мирета Нисталя.
— Поручение? Я же обычный крестьянин, читать и то еле умею! Не понимаю…
— Вот крестьянствовать и будете. Так согласны?
— Пали, соглашайся! — подключилась напряжённо слушавшая жена. — Нечего нам терять, всё потеряли уже!
— Вот именно, фенетль[11] Навепа! — кивнула фея. — Вы доберётесь до Касамы дней за пять? Танисса у меня пока поживёт.
— Да уж доберёмся, — Паланир уже прикидывал, у кого бы прикупить в дорогу браги — своя осталась в сгоревшем доме. — Через час и отправимся, собирать-то всё равно нечего!
* * *
— Итак, что мы знаем о Тарлаоне? — Страж Вихрей вывел на монитор компьютера скомпонованную карту. — Фактически это пока один материк, о других ничего не известно, но они должны быть точно. Даша, какая там гравитация?