Screenplay 4. Добившая_ся
Шрифт:
Прошла минута, прежде чем он снова заговорил.
– Я закажу тебе самый прекрасный рояль. Белый, – Рональд вздохнул, прижал меня к себе, поцеловал в лоб, зарылся носом в волосы. – Не могу поверить, что в моём доме поселятся два таких чуда. Теперь бесполезны все споры о счастье – никто никогда ещё не чувствовал себя таким счастливым.
Да. Это счастье. Страшное, пугающее, огромное, раздирающее сердце на части, счастье. Такое, что в него сложно поверить, и мне казалось, я только напрасно будоражу себя этими мечтами и их соблазнительной дерзостью. Чувствуя себя неожиданно перемещенной
– Давай попробуем.
Рональд приподнялся на локте, взял меня за руку.
– Нет. «Попробуем» – слово для самооправдания тех, кто готов к поражению. Пробовать – значит изначально обречь себя на провал. Если мы хотим чего-то, то должны просто действовать. Просто жить.
– Значит, будем жить.
В кромешной темноте Рональд безошибочно нашёл мои губы и запечатлел на них тот поцелуй, который знаменует превращение двух любовников в родных людей. В нём не было исступления, огня и животной страсти, но было доверие и просьба доверять.
Когда мы спохватились и чуть не снесли в панике хлипкие стены шалаша, было уже поздно. Ужин наш пригорел к стенкам котелка, а искать по темноте новые грибы не представлялось возможным.
– Придётся довольствоваться пищей духовной, – улыбался Рональд, перетаскивая горячие камни в наше жилище. – Почитаю тебе на ночь Киплинга.
Я подскочила так резко и так высоко, что тюкнулась головой о покатую стенку шалаша. Тяжело дышала, оглядывалась, не верила, что увиденное было только сном, в ушах всё ещё стоял гул и крики.
– Что с тобой? – приподнялся вслед за мной обеспокоенный Рональд.
– Страшный сон.
– Всё хорошо, – сказал он, укладывая меня обратно. – Это только сон.
– Он был такой реальный… Боже, меня до сих пор трясёт.
Свернувшись клубком возле него, положив голову ему на плечо, я мелко дрожала от адреналина, бушующего в крови.
– Успокойся, – гладил он меня по голове, как маленькую. – Расскажи мне, если хочешь.
– И тогда сон не сбудется?
– Да. Ну так и что тебя испугало?
– Какие-то чудовища… монстры в воде… – шептала я, пытаясь припомнить детали ускользающего сна. – Не знаю, как объяснить. Как будто какой-то огромный океанариум или что-то подобное. Помню эту панику. Люди, как взбесившиеся звери. Мы в холодной воде по колено, и она все прибывает, а выхода нет, вокруг только стеклянные стены этого огромного лабиринта и эти твари везде, справа, слева, внизу, над головами. И ты там был. Ты тянул меня за руку вперёд, в то время как все бежали назад. Я тоже рвалась назад, я знала, что выход там, ведь оттуда мы пришли, а что впереди? Ещё сотни метров лабиринтов и неизвестность. Есть ли там выход? А воды уже по пояс, а ты тянешь меня вперёд, а я упираюсь ногами и кричу, что нужно бежать к выходу, бежать назад… А ты кричишь: «Туда нельзя! Задавят!» И я отрываюсь и бегу вместе со всеми. Ты за мной. А потом всё это взбесившееся стадо разворачивается и бежит в обратном направлении, потому что впереди кричат: «Они там!» Толпа отрывает нас друг от друга, а я слышу твой голос: «Руку! Дай мне руку!» Меня
– Ты слишком эмоционально отреагировала на наш переход через болото, – улыбнулся он.
– Да, наверное…
– Ну всё, всё. Спи. Или хочешь ещё поговорить?
– Надеюсь, мне не приснится это снова. Очень страшно.
– Подумай о чём-нибудь хорошем, и оно приснится тебе вместо монстров.
– Хорошо.
– Ну, – он поцеловал меня в лоб, – приятных снов?
– Да, приятных.
Какое-то время я лежала, прислушиваясь к его ровному дыханию, а потом вдруг вспомнила:
– Знаешь, у меня в детстве была кошка…
– Очень мило, – лениво отозвался Рональд.
– Ты не понял. Это была необычная кошка, она жила в моих снах, была очень большой, сильной и защищала меня от всяких чудовищ. Каждый раз, когда во сне мне становилось страшно, она приходила и спасала меня.
– Тогда пусть тебе приснится твоя кошка…
Глава 4
Проснулась я от мощной голодной спазмы – нос учуял тонкий аромат чего-то несомненно съестного и желудок незамедлительно среагировал. Я вылезла из шалаша и, протерев глаза, поняла, что аромат исходит из подвешенного над костром котелка, в котором Рональд помешивает какое-то варево.
– Почти готово, – сказал он, – прошу к столу.
Я, естественно, не заставила себя долго ждать и в мгновение ока очутилась возле котелка.
– Что здесь? – спросила я, жадно вглядываясь в мутную жижу. На вид она казалась не такой аппетитной, как на запах.
– Это блюдо я изобрёл только что. Называется «Шелтонсуп».
– Вот как, – пробормотала я, опасливо косясь на раздувающийся на поверхности жижи большой мутный пузырь. – И что за рецепт?
Пузырь лопнул, выстрелив мне в нос весьма соблазнительным ароматом.
– Рецепт прост, как всё гениальное, а ингредиенты самые лучшие – свежесрезанные грибы и свежепойманная рыба.
– Мерзость какая, – поморщилась я. – Рыбно-грибной суп?
– Прошу прощения, мисс, но в холодильнике нашлись только эти продукты.
И хотя глаза мои говорили, что «Шелтонсуп» наверняка опасен для жизни, весь остальной мой изголодавшийся организм умолял немедленно накинуться на него, и я взяла протянутый мне Рональдом предмет. Назвать этот предмет ложкой было бы несправедливо – такой огромный грубо выструганный черпак определённо заслуживал какого-то другого названия, но Рональд сообщил, что это именно ложка, и я поверила ему.
– Только одну успел выстругать, так что есть будем по очереди.
Я не спешила опускать «ложку» в мутное варево. Спросила:
– А где ты взял рыбу?
– Поймал, – быстро ответил он.
– Где?
– В озере.
Я с сомнением покосилась в сторону какого-то болотистого водоема, на который мы наткнулись вчера, собирая грибы. Там может водиться рыба? Я занесла ложку над котелком, намереваясь зачерпнуть немного «Шелтонсупа», но вовремя спохватилась.
– А удочку где взял? – спросила, хмуря брови.