СД. Том 15
Шрифт:
Если излагать написанное в простых книгах, то это заняло бы тысячу томов по три сотне страниц в каждом.
И это не говоря о том, что некоторые знания — о циркуляции энергии, соединения её с духом, телом, душой и волей и многие иные аспекты попросту невозможно было записать словами.
В свитке, который получил Хаджар, они попросту существовали, а сам Хаджар их осознавал.
Ну и разумеется, ни один разум, даже разум Бессмертного не обладал способностью мгновенно познать и запомнить все содержимое. Потому как даже абсолютная память не могла
Но о подобной, противоречащей законам Неба и Земли, способности не стоило знать даже Чин’Аме. Так что тот до сих пор советовал Хаджару при любой удобной возможности заглянуть в свиток.
Что касалось выжимки требований, которые нейросеть сделала за несколько часов максимальной загрузки вычислительного модуля, то…
К примеру Черный Клинок Хаджара, артефакт Божественного Уровня, при оценке нейросетью, обладал всего “0,3 условными единицами абсолютной энергии”. Так что его не хватило бы даже на начало использования медитации, не говоря уже о прогрессе с первой ступени, до последней.
Но бочка дегтя была не без ложки меда.
Те кристаллы крови, оставленные очередным далеким Предком Хаджара — тюремщиком самого Черного Генерала, оказались невероятно ценным реагентом.
Да, их было всего несколько десятков килограмм. Но они обладали 38ю единицами этой странной энергией, вычисление которой заняло у нейросети последние десятилетия.
Так что, на каком-то этапе, если Хаджар до него вообще доживет, у него заранее имелся нужный реагент.
Это приятно.
Из менее приятного — нейросеть понятия не имела, сколько нужно будет Хаджару материалов для перехода на ступень Бессмертного — а именно им и являлся этот самый “Божественный Воитель”.
Ну и разумеется, а как иначе, сами Бессмертные так же делились на иерархии.
Они называли их, как излагал свиток, ступени Просвещения. Всего их было девять.
Ну и разумеется, перед тем, как взобраться на эту ступень развития, нужно было пройти испытание Небес и Земли, состоящие из пяти этапов, каждый из которых обладал просто невероятным, запредельным уровнем смертельной опасности.
Не даром говорят, что тех, кто стал Бессмертным среди Небесных Императоров так же много, как алмазов среди капель дождя. Это не говоря уже о теле, крепости Божественного Артефакта и непонятно формулировки в виде “кристаллизации духа”.
Когда Хаджар просил нейросеть расшифровать, то та отвечала привычным “недостаточно общих данных; недостаточно мета-даных”.
То есть ей даже данных о самих данных не хватало для подробного анализа.
Ну, все же, речь заходила о том, как адепт мог скинуть с себя оковы самого Времени и вознестись над бренным миром. Так что не удивительно, что сложность процесса попросту запредельна.
— Начал чтение, — ответил, наконец, Хаджар. — сложность свитка невероятна. Я никогда не встречал ничего подобного.
Паранойя… в скором времени Хаджар, как и
— Что же, тогда у меня есть для тебя хорошие новости, Хаджар.
Ну, лучше поздно, чем никогда.
Глава 1374
— Можете поверить, Чин’Аме, — Хаджар сделал очередной ход в нападении на вражеского короля. — сейчас красивые паузы в диалогах это не то, что поможет нам пережить рассвет четвертого дня.
— Третьего, — напомнил Чин’Аме, указывая на вновь поднимавшееся на рассвет солнце. — С деревом ты провозился целые сутки.
Да, так оно и было, чтобы посадить дерево, как часть клятвы Травесу, Хаджар действительно потратил на это двадцать четыре часа. В итоге, учитывая семечко, опущенное в землю Императором, получилось два — но кто считает.
Почему Хаджар сделал это сейчас, а не после сражения.
Кто знает, сможет ли он его пережить, а так…
Можно было бы сказать, что так ему велела его честь, но он уже давно в неё не верил.
— Мы перейдем к сути? — Хаджар убрал с доски слона и продолжил свое нападение. Король противника все ближе и ближе к мату…
— Разумеется, Хаджар, — после чего Чин’Аме сделал всего один ход пешкой и Хаджар замер. Он посмотрел на доску… всего мгновением прежде он выигрывал не только качество и инициативу, но, казалось, всю партию разом, а теперь. Теперь, чтобы он не сделал, следующим ходом волшебник пробьет брешь в его обороне, а затем, опять же, чтобы Хаджар не делал, ему поставят мат. — Я все подготовил заранее.
Хаджар посмотрел в глаза волшебнику. Они показались ему острее, чем ножи и кинжалы Абрахама Шенси, где бы того не носило в данный момент.
Чин’Аме поднялся и подошел к дереву. Он провел по стволу рукой, будто прислушивался к чему-то внутри.
— Пытки, Хаджар, не так страшны, как страшно нечто иное. Когда тебя берут в плен более менее могущественные адепты, то по следам, оставляемым твоей душой, они могут найти любые предметы, которые когда-либо тебе принадлежали.
Хаджар что-то такое уже слышал, но только в рамках слухов и легенд. В Семи Империях не жило, во всяком случае — на всеобщем обозрении, настолько могущественных адептов, чтобы они могли отыскать след души — абсолютно эфемерную субстанцию.
— Все мои личные вещи, пространственные артефакты и, даже книги, находящиеся в Павильоне, были подвергнуты тщательнейшему обыску лучшими ищейками Императора, — Чин’Аме вытянул руку и в его раскрытую ладонь лег резной посох. — Даже эту шахматную доску, Хаджар, проверили с той самоотверженность, с которой не каждый день столкнешься.
Волшебник прикрыл глаза и что-то прошептал. Руны на его посохе вспыхнули, прошло мгновение и вот они уже, оживая, сошли с грани посоха и начали медленно танцевать вокруг ствола персикового дерева. Чин’Аме разжал ладонь и отпустил свой инструмент.