Сдаётся кладбище
Шрифт:
— Какова настоящая причина? — допытывалась Джин.
— Не знаю. Во время поисков маэстро я думал о нескольких причинах, но, по-видимому, дело в другом. Я ненавижу лейбористскую партию и не скрывал этого. А нью-йоркский владелец «Эха» — один из «либералов», которые обожают хвалить то, о чем не имеют понятия. — Сай усмехнулся. — Но это не важно. Мне нужна информация от Г. М. Любому путешественнику — тем более знающему эту страну так, как вы, сэр, — должно быть известно, как добраться до Вашингтона. Почему вы не испробовали ваш трюк на вокзале Пенсильвания, а сделали это на Гранд-Сентрал?
Неожиданно Г. М. прекратил сопротивление.
— Ладно, — проворчал он. — Не то чтобы я не хотел ехать в Вашингтон — я собирался туда завтра. Было бы невежливо, если бы я этого не сделал. А разве я когда-нибудь бывал с кем-то невежливым, вонючий вы хорек?
— Конечно нет!
— А разве не с Гранд-Сентрал можно доехать до места под названием Мараларч?
Последовала пауза, заполненная негромким гудением мотора.
— Значит, вы собирались посетить нас? — Лицо Джин выражало беспокойство и почти испуг. — Не возражаете, если я спрошу, почему?
— Потому что, — ответил Г. М., — я получил на корабле радиограмму от вашего старика. Хотите взглянуть?
Порывшись в обширном внутреннем кармане, Г. М. достал радиограмму и продемонстрировал ее Джин и Саю:
«ЕСЛИ ВЫ ПОСЕТИТЕ МЕНЯ В МАРАЛАРЧЕ ОКРУГ УЭСТ-ЧЕСТЕР ВСЕГО В ДВАДЦАТИ ОДНОЙ МИЛЕ ОТ НЬЮ-ЙОРКА Я ПОКАЖУ ВАМ ЧУДО И ПРЕДЛОЖУ ОБЪЯСНИТЬ ЕГО».
Г. М. отложил радиограмму.
— «Покажу вам чудо и предложу объяснить его»… — повторил вслух Сай. — Не знаю, слышали ли вы об этом, мисс Мэннинг…
— Пожалуйста, просто Джин.
— Хорошо, Джин. Не знаю, слышали ли вы, что сэр Генри — один из лучших в Англии специалистов по запертым комнатам, невозможным ситуациям и невероятным преступлениям.
— Преступлениям? — воскликнула Джин. — А кто говорил о преступлениях?
— Простите. Я не имел в виду…
— Но почему вы сказали… — Джин оборвала фразу. — Вам известно, что вы очень похожи на Лесли Хауарда? [12]
Сай закрыл глаза.
— О боже! — пробормотал он.
12
Хауард, Лесли (1893–1943) — английский актер.
Джин сразу напряглась:
— Я сказала что-то не то, мистер Нортон?
— Нет. И я вовсе не хочу принизить Лесли Хауарда. Его смерть стала для всех в Англии личной утратой. Но это потому, что он был великим патриотом и славным парнем. А что касается этих чертовых фильмов… Неужели все ваши мысли и вся система ценностей должны руководствоваться такой дешевой чепухой?
Лицо Джин покраснело под золотистым загаром.
— Если фильм является подлинным произведением искусства…
— Джин, — мягко произнес Сай, — кино в целом имеет такое же отношение к искусству, как комикс к Рембрандту. Неужели вы можете всерьез воспринимать моральные устои, от которых затошнило бы даже Тартюфа?
— Но ведь они действуют на любые типы менталитета!
— В самом деле? — с интересом осведомился Сай. — Тогда помоги боже этим типам!
— Вы говорите совсем как мой отец!
— Если так, Джин, то это величайший комплимент. Ваш отец — один из самых замечательных людей, каких я когда-либо знал.
— Вот как? — Руль дрогнул в руках Джин. — О, это ужасно!
— Полегче, девочка моя! — негромко сказал Г. М.
Они приближались к мосту Генри Хадсона через реку Гарлем. По молчаливому согласию Джин остановила машину, и Сай Нортон сменил ее на месте водителя.
— Папа очень изменился, — промолвила Джин, прикрыв рукой глаза.
— В каком смысле? — спросил Сай.
— Прежде всего, он встречается с ужасной женщиной по имени Айрин Стэнли. И хотя я не понимаю в бизнесе, говорят, что он растрачивает деньги из Фонда Мэннинга и может попасть в тюрьму.
Небо над рекой Гарлем потемнело. Когда они ехали по мосту, во влажном воздухе ощущался слабый запах грозы.
— Папа очень высоко ценит ваше мнение, сэр Генри, — внезапно сказала Джин. — Что вы думаете об этой ситуации?
Глядя на Г. М., теперь сидящего по другую сторону от Джин, они видели, что скандалист в метро превратился в старого маэстро.
— Понимаете, девочка моя, — отозвался Г. М., все еще держа радиограмму, — получив это послание, я принял его за шутку. Хо! — подумал я. Значит, Фред Мэннинг полагает, что может творить чудеса?
— Но что он под этим подразумевал? — воскликнула Джин.
— Пока еще не знаю. Мне казалось, визит к нему будет походить на посещение Поло-Граундс или… хм!., моей приятельницы в Бронксе. Но похоже, дело куда серьезнее.
Снова последовала долгая пауза.
— Вы думаете, папа действительно… превратился в мошенника? — неуверенно заговорила Джин.
— Нет! — рявкнул Г. М. — Я не поверил бы в это, даже если бы увидел его на скамье подсудимых.
— Согласен, — пробормотал Сай Нортон.
Маленькие острые глазки Г. М. блеснули под большими очками.
— Вижу, девочка моя, какое-то событие сильно вас расстроило. Что произошло?
Очевидно, понимая, что находится среди друзей, Джин рассказала о разговоре в рабочем кабинете Мэннинга. Что-то в этой истории явно заинтересовало Г. М., хотя он воздержался от комментариев.
— Роберт Браунинг, а? — пробормотал старик.
Джин недоуменно заморгала.
— О, вы имеете в виду… ну, во время занятий в школе папа дважды ездил в Олбени читать лекции. Он ведет курс занятий по Браунингу и еще один по викторианским романистам. Конечно, папа отстает от века на сотню лет, но ему это нравится.
Г. М. отложил радиограмму и провел рукой по массивной лысой голове.
— Сколько времени продолжается это странное поведение?
— С тех пор, как он познакомился с… с этой женщиной.