Сдать королевство, женить Императора

Франкон Аманда

Я не ожидала встретить серьезного сопротивления, но противник в последний миг все же успел отступить вправо и обнажил клинок. Атаковал, завязалась короткая битва. Через несколько мгновений я, с непривычки долго провозившись со слишком тяжелым для моей руки мечом, выбила оружие из рук противника и приставила острие своего к его горлу.

Рассмотрела чуть оплывшее, но сохранившее благородные черны смуглое лицо, заметила, как за его спиной варвар с размаху снес молодому задире голову. Сглотнула, по телу прошла мелкая дрожь: сколько бы не видела

смертей, гибель беззащитных ни разу не оставляла меня равнодушной.

— Дурак, — тихо выругался Цетко сквозь зубы. — Успокоишься, наконец, — при этом в голосе его звучала неподдельная горечь.

— Не хочешь повторить его судьбу — скажи мне, где Жером, — потребовала я, подавая клинок вперед. На коже аристократа начали набухать алые капли.

— Не скажу, но и судьбу паренька повторить не желаю, — на удивление спокойно, с достоинством ответил Цетко. — Я выбрал сторону, пусть и ошибся, но предательство себя не запятнаю. Прошу только об одном — убейте сейчас, не заставляйте мучительно ждать и шагать к виселице в кандалах.

Цетко чуть склонил голову, еще сильнее распарывая кожу о мой меч. Я стиснула зубы: убивать его совершенно не хотелось. За время жизни на севере я уже успела позабыть, насколько неприятно расправляться с теми, с кем имеешь несчастье разговаривать перед решающим ударом. В ходе войн на островах такого никогда не случалось.

— Уверен? Я могу только ударить тебя по голове. Когда придешь в себя — все закончится, — предложила я. Время уходило, в темноте я видела силуэт человека, который, не двигаясь с места, меня разглядывал.

— Я буду сражаться до последнего, — упрямо настаивал Цетко, — стоит вам только убрать клинок от моего горла — атакую снова.

Больше говорить не о чем. я подалась вперед, глубоко, до позвонков, разрезая шею аристократа от уха до уха. Его взгляд не выразил ни страха, ни удивления, будто гибели этот человек иска уже давно. Что ж, его воля.

— У старой аристократии понятие чести затмило способность здраво мыслить, — проворчал кто-то из тени. На этот раз я уже совершенно точно узнала Гаскона Ташо.

Он вышел из тени, отряхивая рубашку и поправляя воротник смятого камзола. Ну конечно же он не смог подчиниться такому неразумному человеку, как мой брат.

— Где Жером? — тут же спросила я, сверля министра взглядом.

Он недоверчиво шагнул назад. Сообразив, в чем дело, я сняла маску: она немного меняла голос, а Гаскон, вероятно, не собирался разбазаривать сведения кому попало.

— Ваше Величество, — на миг министр растерялся, но быстро взял себя в руки. — Вам надо спешить!

Глава 24

Я снова нацепила маску, и мы продолжили забег по пустым коридорам. По пути Ташо быстро пересказал все, что здесь произошло. Больше всего меня удивила поддержка Ханны: признаться, я ставила на то, что она займет сторону отца. Интерес Пьера к старшей дочери Жерома показался

даже забавным, но думать о нем оказалось некогда — за очередным поворотом я столкнулась с несколькими воинами Лайонела и тремя северянами. Сам Император стоял перед запертой дверью в большой обеденный зал, который я, приняв управление замком, приказала закрыть за ненадобностью. Из-за нее сейчас слышались тихие голоса и показательный лязг оружия: очевидно, там засел с частью своих людей мой братец.

Обернувшись на шум, Лайонел меня заметил. Я видела, как в его взгляде растерянность сменяется неверием, потом радостью, потом — болью. И все за несколько мгновений, при том, что выражение лица осталось совершенно каменным.

Увидев его сейчас, с мечом в руке, всклоченными волосами, напряженным, я почувствовала, как сжимается сердце. Он выглядел как тогда, на севере, после очередной схватки. Как будто предательства между нами и не случалось. Эх, если бы только он осознал вину, хотя бы попросил прощения… Но он этого не сделал и вряд ли сделает спустя столько лет. Сомневаюсь, что он до сих пор в действительности чувствует себя виноватым.

Губы Лайонела дрогнули. «Эр-ха… Войцеха» — прошептал он так, что не расслышали даже воины, стоявшие поблизости от своего Императора. Но я разгадала эти слова и, сжав меч покрепче, решительно покачала головой: не время для разговоров.

— Все потом, — приближаясь к Императору, словами как клинком обрубила я его попытки что-то сказать. — Жером там? — и кивнула на дверь.

Лайонел кивнул.

— Заперся, зараза. Он быстро понял, что происходит, и взял довольно много людей. Но раз ты здесь, значит все подготовили согласно моему плану?

Я кивнула и подошла к ближайшему окну. Под ним стояла маленький отряд: несколько мечников охраняли двоих стрелков, увешанных не только оружием, но и мешочками с дым травой. Как только они меня заметили, я указала на окна, в которые им следует стрелять. Через несколько секунд по ту сторону двери зазвенело о камень разбитое стекло.

Послышалась грубая ругань, в которой явственно выделялся визгливый голос Жерома. Он приказал части своих людей подойти к окнам, их тут же сняли стрелки, которые уже успели разместиться на заранее оговоренных позициях. План Лайонела работал отлично. Его люди здесь, в коридоре, напряженно замерли, ожидая, когда наконец откроется дверь.

В эти мгновения, растянувшиеся, казалось, на долгие часы, я вглядывалась в его серьезное лицо. Что-то новое чувствовалось в том, чтобы подчиняться его распоряжениям, отчасти даже волнующее, хотя и слегка возмутительное. Впрочем, во время северных походов, когда мы то и дело сталкивались с неприятельскими кланами и устраивали бойни на драккарах, он подчинялся мне почти беспрекословно лишь потому, что я лучше него знала, как вести бой в условиях севера. Он же оказался гораздо более искушенным в военных переворотах, чем я. Неудивительно, впрочем: у него была возможность попрактиковаться.