Сдавайся, детка
Шрифт:
Ничего не отвечаю, не вижу смысла спорить. Тем более Аленка еле держит себя в руках, чтобы не расплакаться. В ее глазах застыли слезы, а мне меньше всего хочется причинять боль этой девушке. Достаточно, пожалуй, с нее.
— Эй, ребята, — вмешивается Славка, желая предотвратить возможную перепалку, — остыньте. Не то время и место вы выбрали для петушиных боев.
— Да все в порядке, — тяну вымученную улыбку, думая, что надо было возвращаться раньше.
— Конечно, — не успокаивается Артем, — у нашего красавчика все всегда
— Слава прав, — слышится голос нашей прекрасной малышки, собственно из-за которой и начался весь сыр-бор. — Только сплетен не хватало.
— А ему не привыкать, — фыркает зло брат, — кстати, ребенка хоть проведал?
— Вот же ты… — не успеваю произнести, друзья отводят меня в сторону, чтоб я наконец-то выдохнул.
А в голове только один вопрос к Алене и он бьётся там птицей, что попала в силок.
Девчонки во главе с Настей начинают болтать, дабы разрядить обстановку, а в моем сознании взрываются фейерверки, заглушают все диалоги друзей.
Рядом возникает снова красотка в откровенном одеянии, и она не против свести поближе со мной знакомство. Оглаживает мои плечи своими тонкими пальцами, вызывающе смеется, привлекая внимание. А мне все равно! Я не замечаю никого.
— Может, ко мне? — произносит она после получасовой демоверсии соблазнения.
Распахиваю шире ресницы, усмехнувшись про себя.
— К тебе? — переспрашиваю хотя и так все прекрасно слышу. Просто рядом стоит та, которую я готов был носить на руках, но эта зараза сделала мне такой сюрприз, что волосы встают дыбом везде. — Погнали, — киваю, беззастенчиво опускаю ладонь на ее пятую точку.
Аленка фыркает и отворачивается, делая вид, что ее очень занимает беседа Темыча и его приятелей о курсе валюты.
Прохожу мимо, толкнув бывшую плечом специально, и тихо бросаю:
— Я заберу тебя у него, запомни, милая.
Самоуверенно? Возможно!
Но в тот миг я вступал в игру, с той лишь разницей, что правила установлю сам!
Глава 3
Теплые ветер касается кожи, лаская, играя в прядях волос. На востоке небо начинает окрашиваться в бледно-серый, а я стою на балконе, обнимая себя за плечи. Заснуть не получается. Слишком много мыслей и чувств, что переполняют, сдавливают грудную клетку, заставляя ронять слезы. Я устала плакать. Честно. Порой кажется, что сил больше не осталось, а нет… На это дело они где-то находятся!
Сотни вопросов в голове похожих больше на стаю мошкары, от которых нельзя скрыться, но и ответов, видимо, я никогда не смогу найти. Надо бы смириться, но паршивый характер не позволяет это сделать.
Радуюсь только одному: рядом никого нет, особенно Артема. Вот уж его меньше всего хотелось бы видеть в настоящий момент. Я еще, кажется, до конца не переварила наш разговор на обратном пути.
А самое удивительное —
Все дальше уносят меня воспоминания и не замечаю, как щелкает замок в двери. Галя вернулась с ночной смены, принеся вкусности. Я уже привыкла к тому, что мы редко ходим в магазин, потому как соседка подрабатывает официанткой, вдобавок крутит роман с шеф-поваром. Вот по этой причине в нашем холодильнике всегда имеется что-то съестное.
— Чего лицо кислое, наелась лимонов, что я притащила позавчера? — интересуется соседка, пока я, привалившись к стене, наблюдаю, как та скидывает обувь.
— Думаю много.
— Это вредно, — взмахивает она рукой, проходя мимо, — красивым девушкам порой этим надо заниматься реже, особенно если при этом еще и умная. Можно такого себе надумать, что впору впасть в депрессию. Как я, кстати, — начинается Галя улыбаться, — в прошлом году.
— Интересная у тебя жизнь, — зеваю, топая следом, и растягиваюсь на диване в ее комнате.
Несмотря на гнетущее ощущение, ее бубнеж успокаивает. Галина порой напоминает радио. Много болтовни, но если не вслушиваться, то можно даже задремать.
А мне необходимо отключить как-то этот поток из мыслей и эмоций, что рвут душу на части. И вместо того, чтобы попытаться выдохнуть и успокоиться, я как мазохист начинаю копаться и перебирать, рассматривая каждую деталь. Напоминаю ребенка, что отыскал в песочнице красивый камень, и теперь крутит и вертит его в руках, искренне восхищаясь находкой.
— Тимур вернулся, — все-таки произношу эти два слова, сама не веря себе.
Так долго ждала этого, а дождавшись, ощущаю только растерянность. Слишком не вовремя он это сделал. Хотя это же Кирсанов-младший, у него вечно все не так.
— Да ешкин дрын, — замирает Галя на пару секунду, а потом плюхается рядом со мной на диван, подпирает щеку ладонью и явно ждет продолжения. — Только не говори, что увидела его и растаяла. Не смей. Слышишь меня, потом сама будешь жалеть ведь. Черт… — ударяет она себя левой ладонью по лбу, тараща на меня огромные зеленые глаза, — а Темыч чего?
— Ничего, — морщу нос, — что он может сделать? Это его брат… еще тот говнюк, конечно.
— Ага, а ты бывшая этого гов… — начинает она, но тут же замолкает, сосредоточив взгляд на ковре за моей спиной.
Что там Галя смогла разглядеть — я не понимаю. Но рисунок явно вводит ее в транс каждый раз, когда она пялится на него. В этот миг становится и смешно, и одновременно жутко, потому как зрачки соседки расширяются, напоминая своей глубиной черную дыру.
— Может, мне уехать на лето?
— Ага, еще чего… пусть сам валит, откуда явился. Кстати, зачем?
— Срок отмотал, батя сжалился, — пожимаю плечами, откровенно говоря, сама не понимаю, почему Тимур решил променять перспективный Париж на наш городишко.