Сдавайтесь, шериф!
Шрифт:
Наркотики. Наручники. Маньяк. Похищение. Спасение. Рауль.
Я поискала глазами вокруг и увидела у своего бока темную макушку. Мой мужчина спал сидя, прямо у моей высокой кровати, умостив голову на край.
Мой мужчина? Это все еще так? Он приехал сюда по просьбе Коннора, чтобы разобраться с делом маньяка, в которое я влезла по самые уши. Маньяк мертв, шериф Кроули арестован. Все закончилось.
Я вспомнила, как доковыляла до выхода из хибары, что на самом деле оказалась чуть ли не секретным бункером, где рехнутый ублюдок измывался над своими жертвами и где могла закончить свою жизнь и я.
Если бы не
Племянник прокурора, лежащий в луже собственной крови, все еще издавал редкие хрипящие вздохи, но я и не подумала подойти и посмотреть. Сдохни, тварь поганая, и отправляйся уже в ад, где тебя заждались.
Да-да, как представитель закона все понимаю: правосудие, громкий процесс, расследование всех деталей и моральная компенсация для рикошетных жертв — родственников и близких погибших — это было бы правильно и хорошо. Но, к сожалению, приходится признать: мы живем в том придолбнутом веке, где на помощь уроду кинулись бы пронырливые адвокаты, желая прославиться на таком деле, следствие и судебный процесс длились бы годами, мерзавец, выживи он, еще и обрел бы кучу поклонников, одобряющих его скотские идеи, написал бы книгу и жил в свое удовольствие (ведь ни для кого не секрет, что при определенных связях и в тюрьме можно жить как на курорте), подавая одну апелляцию за другой. Он бы жил, а убитые им женщины в могилах. Так что да, сдохни тварь!
Выйдя наружу, я прищурилась от рези в глазах от яркого солнечного света. Дымилась слегка машина Кроули с простреленными колесами, и где-то в отдалении грохали выстрелы. Господи, я ничем не могу помочь Бруксу. Я едва могу стоять, прислонившись к стене. Но я жива. Жива! И практически невредима! А ведь смерть была так близко. Перед глазами встало лицо Кроули. Заострившиеся черты, опустевшие глаза. Глаза человека, что уже принял решение отнять чужую жизнь. Иисусе, как такое происходит с людьми? Как можно принять это решение, находясь в здравом уме? Убить не потому, что защищаешься или спасаешь окружающих, а из трусости, страха потерять все что есть. А что у тебя было, мудак? Тот же вечный страх разоблачения и унижение? С этим ты не хотел расставаться? Ради сохранения этого готов был убивать?
Слезы полились сами собой, и я стала сползать по стене. Самое обидно, что вину засранца шерифа еще попробуй доказать. Ведь это будут только мои слова против его. У меня уже прямо-таки в ушах звучало “галлюцинации под действием наркотических препаратов”. Последние силы стали покидать меня, и я практически уже завалилась на землю, как меня подхватили сильные руки, а уже рванувшийся крик пресекся, когда окутал запах, ставший родным и уютным.
— Детка, что? — оборвал мои жуткие воспоминания голос Рауля здесь и сейчас. — Плохо? Позвать кого?
Он вскочил, часто моргая со сна, короткие волосы взъерошены, щека помята… Господи, какой же он… И мой? Мой? Серьезно? Хотела улыбнуться ему, но вместо этого разревелась еще сильнее, потянувшись обнять его.
— Доктора сюда! — рявкнул Брукс и подался навстречу. — Сейчас, малыш, сейчас.
Он схватил меня с кровати, крепко прижимая к себе, и в голове промелькнуло, как он держал меня на руках там, у той проклятой богом хибары, укачивая и собирая слезы губами. Как крикнул кому-то отвалить сейчас, будто обращаясь к самому небу. Как не отпускал мою руку в машине медиков. А еще я помню сквозь сон его рык и такой же бешеный голос брата, когда они кого-то гнали от дверей моей палаты. Да, похоже, наконец соизволили нагрянуть федералы и пытались качать права, требуя разговора со мной.
— Спасибо, — всхлипывая, прошептала я в колючую щеку Рауля. — Спасибо-спасибо! И не надо доктора. Мне тебя только надо.
— Напугала как, — выдохнул он над моей макушкой. — Так вот он я, весь есть у тебя.
— Это правда? У нас получится? — взглянула я в его глаза с надеждой. И получила в ответ спокойную уверенность с легким оттенком недоумения.
— В смысле? Так получилось уже все, детка.
— Я же не про дело, — все же смогла я улыбнуться.
— Так и я про нас. Чему там получаться, мы вместе — уже факт, возражения не принимаются.
— И ты в это действительно веришь? Как мы… как все будет? Ты где-то там, там твоя жизнь, братья, работа… поклонницы. А я здесь. Настоящих отношений на расстоянии…
— Каком еще расстоянии? — чуть отстранившись, глянул на меня, как на ненормальную, Брукс, — Ты едешь со мной, Перла!
— Рау…
— Стоп-стоп! Я не стану спорить сейчас, но просто подумай чуток, сахарочек: тебе не кажется, что господь бог тебе отсигналил четко — хорош. Брата и меня услышать не захотела, так хоть глас божий …
— Прекрати! — вспыхнула я не смотря на общую слабость. — Не используй обстоятельства в своих интересах! На моем месте могла оказаться любая другая женщина.
— В этом конкретном случае согласен, могла бы. Но любая другая не сталкивается с человеческой агрессией, пороками и тупыми заморочками так часто, как ты, из-за профессии.
— Опять начнешь мне толковать о том, что это не женская работа? — насупилась я.
— Нет, я тебе толкую о том, что это работа не для моей жены и матери моих детей!
— Это что, предложение руки и сердца в твоем исполнении? — усмехнулась я, разрываемая желанием по-девчачьи завизжать от радости и голосом разума, бубнящим, что при таком его подходе изначально ничему хорошему не выйти.
— Скорее уж информирование о твоем новом статусе, который остается только подтвердить официально, и, собственно, фактом зачатия, за чем дело не станет. Попробуешь возражать или отказаться?
— Попробую, если ты видишь меня в будущем исключительно у плиты босой, беременной и запертой в четырех стенах в ожидании тебя.
— Босой? Это то тут при чем? — мотнул головой он. — Я еще понимаю без белья…
— Кхм… Прошу прощения, птенчики мои сладкоголосые, за вторжение, но у меня вроде как тоже имеется для мисс шериф Тягучая Карамель предложение.
Я выглянула из-за плеча обнимавшего меня Рауля и узрела… нечто.
В паре шагов от двери стоял ну очень колоритный персонаж. Такого, наверное, нарисовали бы на коробке с детским сухим завтраком, названном “еда для настоящих ковбоев”. Был этот мультяшный герой облачен в коричневые кожаные штаны, поддерживаемые широким ремнем с огромной бляхой в форме головы быка, удлиненный пиджак ядовито-горчичного цвета поверх пронзительно фиолетовой жилетки, ковбойские сапоги с металлическим креплением для шпор — для шпор, Карл! — бряцали при каждом его шаге, а в руках он держал самый белый из всех виденных мною в реальной жизни стетсонов (широкополая шляпа, считающаяся символом штата Техас и понятия “ковбой” в принципе”, — прим. Авторов).