Сдайся мне

Росс Софи

— Зефирка, скажи хоть что-нибудь, — едва ли не умоляет он. — А то я начну думать, что у тебя серьезные проблемы с языком. А мне, знаешь ли, он очень нравился во время наших поцелуев.

— Дурак… — выдавливаю из себя, хватаясь за щедро предоставленное мне плечо.

— Пойдет.

До квартиры мы добираемся как слипшиеся улитки. Во мне до сих пор играет страх, в Мироне — боль. Но он все равно пытается храбриться. В какой-то момент на лестнице предатель оседает, я четко ощущаю весь его вес на себе.

— Прости, малышка,

споткнулся, — он поворачивает голову и утыкается в мои волосы. Проводит носом по виску.

Я никак не комментирую это. Открываю дверь, Мирон тут же заваливается в прихожую и с грохотом падает на низкий пуфик. Спиной он прижимается к стене и запрокидывает голову, дыхание до сих пор как после марафона.

— Кто это был? — жестко спрашивает предатель.

— Не знаю… Бандиты какие-то, — лепечу, пока еще язык меня слушается.

В скором времени у меня должен случиться откат. Адреналин схлынет, и я начну осознавать, что Мирона действительно только что чуть не убили. На моих глазах. Из-за меня.

И я догадываюсь, по чьему приказу это могли сделать.

— Врешь ведь, — Мирон открывает глаза и сверлит меня тяжелым подавляющим взглядом.

— Не вру, — упрямо стою на своем.

— Лед у тебя есть?

— Зачем?

Мирон задирает толстовку на животе, и я замечаю следы ударов на его коже. Присматриваюсь и мельком отмечаю разбитый уголок рта с правой стороны. Я киваю ему и приношу из морозилки пельмени с овощной смесью — одна пачка для ребер, другая для лица.

— Оригинальная попытка накормить меня, — хмыкнув, отзывается предатель.

— Я принесу аптечку, чтобы обработать тебе…это, — неопределенно взмахиваю руками и иду за перекисью.

Предатель морщится, когда я прикладываю к ссадине ватный диск. Прищурившись, он быстро, пока я не успела отстраниться, забирается руками мне под кофту и расставляет шире ноги, чтобы в следующий миг притянуть меня поближе.

— Холодные! — взвизгиваю я, когда его ледяные после пельменей пальцы царапают по выемке позвоночника.

— Прости, Дианка, — как-то излишне драматично выдыхает предатель, уткнувшись лбом в мой живот.

— За что? — у меня от растерянности руки зависают в воздухе.

— Не смог тебя защитить. По роже получил, а ты теперь возишься со мной. Мне пиздец стыдно, если честно.

— Стыдно? Да там каждый из них был больше тебя в два раза!

— Намекаешь, что мне надо качаться усерднее?

Предатель отстраняется, чтобы задрать кофту у меня на животе, пока я нахожусь в не очень вменяемом состоянии. Прижавшись губами чуть повыше пупка, Мирон стискивает мои бедра, предотвращая жалкие барахтания, и языком оставляет на моей мурашечной коже мокрый след до самого начала джинсов.

— Что ты делаешь?

— Обезболиваюсь, — совершенно серьезно отвечает предатель. — Сюда иди, зефирка.

Я не успеваю сообразить, как уже оказываюсь на его коленях. Мирон шумно выдыхает,

когда мой локоть влетает в его ребра, но кольцо из рук не разжимает. Наоборот. Хватка становится сильнее, а все попытки как-то выскользнуть из нее блокируются чувственными укусами где-то в районе шеи.

— Сиди смирно. Или ты хочешь окончательно отправить меня на больничную койку? — голос становится ниже, вибрации в некоторых словах разжигают тепло внизу моего живота.

— Не хочу.

Я замолкаю, потому что дыхание резко сбивается из-за наглых пальцев, которые по животу скользят все выше. Грудь тяжелеет, соски набухают и теперь царапаются о кружево.

— Расслабься, Динь-Динь. Ты же практически каменная, — шепчет мне на ухо предатель. — Думала обо мне?

Кнопка на джинсах выскакивает из петли, бегунок под воздействием настырных действий Мирона ползет вниз.

— Не думала. Пусти меня, я не хочу.

— Такая маленькая врушка, что мне хочется перекинуть тебя через колено и отшлепать, — свободной рукой он зарывается мне в волосы, наматывает их на кулак на затылке и фиксирует голову так, чтобы можно было беспрепятственно жечь шею долгими поцелуями.

— Себ-бя отшлепай…

— Свое я уже получил, хватит на сегодня.

— Нельзя сейчас. Я еще не до конца тебе все обработала, — придумываю какие-то совершенно нелепые отмазки.

— Хочешь меня обработать? Ротиком?

— Нет, — закусываю губу, стоит предателю запустить свои пальцы под резинку трусиков. — И… И-и…

— И?

— Пельмени разморозятся. Ж-жалко…

— Это, конечно, веский аргумент, моя фея, прям не поспорить. Не волнуйся, я тебе еще пельменей куплю. Две пачки, чтобы ты не расстраивалась.

С шумом я тяну кислород в легкие, ерзаю, потому что становится неудобно сидеть. Сзади в меня упирается что-то очень и очень твердое. Наивно полагать, что это всего лишь какой-нибудь телефон.

— Отпусти меня… Мир… — продолжаю дергаться, но все это лишь до того момента как предатель царапает зубами поверх пульсирующей жилки на горле.

— Руки не слушаются, зефирка.

От его поцелуев кружится голова.

Я хочу продолжить попытки выбраться из рук Мирона, но сейчас кажется, что он не зря зовет меня зефиркой. Я именно так себя сейчас и ощущаю. Аморфной какой-то и совершенно не способной дать отпор.

— Дракон спас принцессу от злых дядек, где мое вознаграждение? — с усмешкой шепчет Мирон мне на ухо и прикусывает мочку.

— Спасают обычно принцы, — парирую его претензии со всей строгостью.

— Что-то я там на улице ни одного принца не заметил. Вымерли они все, Динь-Динь, остался только я.

Предатель встает прямо со мной и тут же сажает меня на высокую тумбу. Запирает меня на ней своим телом, чтобы я и двинуться в сторону не могла. Кулаками Мирон упирается в стену за моей спиной, наваливается на меня и греет своим дыханием губы.