Сделать все возможное
Шрифт:
— Не двигайся, или я разобьюсь, — говорю я Лукасу.
— Ты будешь в порядке.
— Ты убьешь меня.
Он осторожно выходит из меня, и я чувствую, как он дрожит. Из всех симптомов, которые я, когда-либо наблюдала, Лукас, испытывающий удовольствие от того, что находится внутри меня, является самым неотразимым.
— Сделай это снова, — умоляю я.
Он возвращается, входит в меня и медленно растягивает. Я обнимаю его за шею и прижимаюсь голой грудью к его груди. Его твердые мышцы дополняют мои женские изгибы. Во мне взрывается тепло - первое ощущение, которое предупреждает о том,
Его пальцы снова находят путь к моему центру, и он добавляет дразнящие маленькие круги в репертуар. Подушечка его пальца грубая, но мне нравится.
— Я так близко, — говорю я ему, и он продолжает эти сенсационные круги. Он держит их в нужном темпе, в нужном давлении, поэтому каждый раз, когда он скользит по этому пучку нервов, удовольствие взрывается через меня. Лукас поднимает меня с островка и прижимает к двери кладовки. Он использует другой угол, чтобы ещё глубже проникнуть в меня. Он выходит на совершенно новый уровень, и я уже несколько минут не дышу. Нет никакого способа узнать, умерла я или нет, потому что, конечно же, это именно то, на что должен быть похож рай.
Слишком долго каждое ощущение обволакивает меня, и я почти отключаюсь. Кажется, этого слишком много. Я сгораю изнутри, а потом его большой палец ударяет еще раз, и я наконец вспыхиваю. Лукас следует за мной, и мы вместе держим друг друга, задыхаясь и трепеща, неся друг друга к самым высоким вершинам. Мы не отходим от двери кладовки. На данный момент она удерживает меня больше, чем Лукас. Одна моя нога обернута вокруг его талии, а другая просто болтается, слишком слабая, чтобы держаться.
Так много слов срываются с кончика моего языка. Я извиняюсь, поздравляю. Часть меня почти признается в вечной любви. Для чего? Я не знаю. Но потом Лукас опускает меня на ноги, и мы смотрим друг другу в глаза. Впервые за долгое время мы смотрим друг на друга, и из меня вырывается короткий смешок. Я думаю, это остаточное удовольствие, которое все еще пульсирует во мне. Лукас тоже улыбается. Он выглядит ленивым и довольным.
Когда я чищу зубы, то чувствую, что у меня болит живот. Я узнаю это чувство: едва уловимый страх, связанный с переменами, смешанный с дозой приятного беспокойства. Так я себя чувствовала сегодня утром, перед тем, как Лукас обманом затащил меня на кухню.
Я смотрю на себя в зеркало и не узнаю девушку, которую там вижу. Я вытираю брызги со стекла, и понимаю кто она. Она - это я, насытившаяся после секса со своим врагом.
Я выплёвываю пасту и продолжаю чистить зубы. Делаю всё, что угодно, лишь бы отсрочить следующие несколько минут.
Я подозреваю, что моё волнение имеет какое-то отношение к моей текущей жизненной ситуации. При нормальных обстоятельствах я бы сбежала. Я бы вернулась домой и спряталась под своим детским одеялом. Но я застряла в квартире Лукаса. В его ванной. И использую его мягкое полотенце для рук.
Лукас входит в ванную и в зеркале ловит мой взгляд. Ощущение, которое разрастается в моём животе, опасное. Меня может стошнить.
— Куда мне положить твою сумку?
Его
— В гостевую комнату? — пожимаю я плечами. — Ты считаешь, что именно туда её нужно отнести?
— Да, наверное... да, — говорит он, взваливая её на плечо.
— Если ты не думаешь…
— Нет, я имею в виду, ты и так через многое прошла. — Он кивает и уходит. — В шкафу в прихожей есть еще одна подушка, если она тебе нужна.
— Спасибо, — говорю я, с набитым ртом зубной пасты.
Мы - две балерины, ходящие на цыпочках вокруг друг друга.
Всё становится хуже, когда я проскальзываю в гостевую комнату, пытаясь быть тише мыши, и на тумбочке замечаю стакан воды и книгу. Я вздыхаю. Пока я обдумывала, как пролезть через окно в ванной и убежать в закат, Лукас беспокоился о моей жажде. И, чёрт возьми, книга - психологический триллер, мой любимый жанр.
Лукас, ты манипулирующий, очаровательный засранец.
Глава 23
На следующий день мы с Лукасом - актеры, которые хорошо играют роли двух совместно проживающих взрослых. Когда я выхожу из гостевой комнаты, вижу, как он готовит блинчики. Лукас стоит с обнаженным торсом и наливает тесто на сковородку. Это воплощение мечты, которая хотя бы раз была у каждой женщины.
Мы рано приходим на работу и принимаем пациентов без всяких споров. Доктор Маккормик впечатлен, и он нам об этом говорит. Конечно, он не знает, что я сейчас сплю с Лукасом, но я не вижу смысла ему об этом сообщать.
После работы, прямо из клиники, мы направляемся через улицу, в квартиру Лукаса, обсуждая при этом планы на ужин. Я хочу пасту, а он планировал пожарить лосося, но он готов пойти мне навстречу. Мы поднимаемся наверх, и он отпирает входную дверь.
После того, как я переодеваюсь в домашнюю одежду, мы открываем бутылку хорошего вина, ставим спагетти на огонь и усаживаемся по разным краям дивана, чтобы пролистать медицинские журналы. Лукас подписан на самые лучшие из них, и я ему об этом говорю.
— Нельзя экономить на саморазвитии, — отвечает он.
— Несомненно.
— Кроме того, подписки облагаются налогом.
Посмотрите на нас, обсуждаем налоги, не испытывая при этом диких приступов секса.
— Какой ты смекалистый бизнесмен, — я даже не иронизирую. — Не мог бы ты передать мне бутылку вина?
Вместо того, чтобы передать бутылку, он наполняет сначала мой бокал, а затем свой. Бутылка пуста, а мы всё ещё взрослые, разумные сожители.
— Если хочешь, я могу приготовить соус для пасты, — предлагаю я, держа в руках бокал.
— Было бы замечательно.
Пока я достаю из холодильника ингредиенты, Лукас включает музыку. Это качественный джаз. Никто из нас не является настоящим поклонником джаза, но в этой фантазии мы ценители.
Лукас удивляет меня, подкрадываясь сзади и предлагая помощь в приготовлении соуса. Но не проходит много времени, прежде чем он обхватывает меня за талию и разворачивает лицом к себе.
— Давай сделаем небольшую паузу в приготовлении ужина?
— О, дорогой, от таких разговоров соус подгорит! — говорю я, как домохозяйка родом из пятидесятых годов.