Сделай, что сможешь - 1
Шрифт:
Хм… Неее… нафиг-нафиг нам такое счастье. Надо вытряхнуть эту дурь из головы.
Софа, заметив мой приход, встала.
— Ну, пойду к обедне стол соберу.
Мать повернулась, глаза обеспокоенно вглядываются, судя по всему, с нетерпением ждала встречи.
— Здравствуй, сынок.
— Здравствуй, мама, — о чём говорить, и понятия не имею.
— Как ты себя чувствуешь? Софья Марковна говорит, вовсе оправился.
— Не беспокойся, мама, я здоров.
Чтоб не стоять перед ней пеньком с глазами, присел рядом.
— Похудел-то как!
Меня погладили по голове. Попытались убрать лохмы со лба. Чёрт, давно я себя так неловко
— Ешь-то сытно? Мясо есть в доме?
— И мяса, и хлеба хватает. Сейчас обедать будем, сама увидишь.
— А работать тебя, сыночек, много заставляют?
— Да сколько могу, помогаю. Последние жилы не тянут.
— Вот и хорошо, родной, вот и хорошо.
Она продолжала перебирать волосы, гладить по спине, плечам. А я украдкой изучал её и пытался понять, что же за человек моя новая мама. Возраст примерно как у Софы. Лицо, хм… когда-то красавицей была, только сохранила эту красоту гораздо хуже знахарки. Немного похожа на Ирину Алфёрову. Худая… ммм… даже сухонькая вся какая-то. Ростом чуть выше Мишки. Волосы наполовину черные, наполовину седые. И… молоком от неё пахнет.
Мдаа… поваляла, видать, её жизнь. Радовало — Мишку любит, это не сыграть. Уж меня-то тут не обманешь, за пятьдесят четыре года на многое насмотрелся.
— Ты повзрослел. Спокойный стал. Совсем большой уже.
Да уж! Дай бог тебе никогда не узнать, насколько Мишка повзрослел. Зачем тебе лишние седины?
Обед прошёл немного скованно. Мать была очень рада обилию еды на столе. Ела, правда, скромненько, но любопытства сдержать не смогла, по чуть-чуть всего попробовала. Потом просто посидели, поболтали. Говорили в основном женщины, я вообще старался помалкивать, меня в ходе беседы опять принялись гладить и рассматривать. Они обсудили осенний урожай, виды на зиму и на этом наконец-то расстались. Все остались довольны.
В целом, встреча с матерью оставила в памяти двойственное ощущение. Вроде и человек хороший, и общаться с ней приятно, но остаётся непонятный осадок. Может, дело в слегка затравленном взгляде? Конечно, жизнь у неё с таким-то мужем не сахар, но создалось впечатление, будто она не в силах принять какое-то трудное решение, сделать окончательный выбор. Не знаю… надеюсь, время подскажет ответ.
Честно говоря, мне не хочется больше с ней встречаться. Всё понимаю, сочувствую, но не хочется. И не потому, что она способна понять — место Мишки занял другой, хотя и это важно. Нет, причина нежелания видеться сидит где-то в подсознании. А своему подсознанию я доверяю. В прошлой жизни иногда пытался идти наперекор интуиции, но ничего путнего из этого не выходило.
Поинтересовался у Софы, что ей известно о нашей семье. И тут мне на голову столько интересного вылилось, еле успевал падающую челюсть подхватывать. Оказывается, папашка-то нам неродной. Мы с сестрёнкой, так сказать, плоды барской страсти. Ё-моё, привалило радости полные штаны! Свезло ж тебе, Сашок, вляпаться. Твой ангел-хранитель не только нормального тела не смог подобрать, он и нормальной семьи-то не нашёл. Ну что за етишкина жизнь!
Ситуация для данного времени обыденная: любили парень с девушкой друг друга, женились, пару детишек народили. И всё бы ладно у них шло, да беда рядом ходила.
И вроде жизнь пошла складываться: детей помещик решил своими признать, других-то у него не народилось. Да видно, беда этого и ждала. Провалился барин-кормилец весной на реке под лёд вместе с санями, быстро достать не смогли, и слёг он в лихорадке. Так и не вставал более с постели. Родственнички быстро имущество к рукам прибрали, а ненужную приживалку с детьми в сани посадили и в родную деревню отправили. Приехала, а мужа там уж и след простыл, отец с матерью тоже в Сибирь перебрались. Пришлось ей с малышами и ещё с парой семей в дальний путь отправиться. Сполна горя хлебнула в дороге, но, слава богу, довезла детей живыми и здоровыми. Муж в дом принял, хорошо хоть в отсутствие жены другую не завёл, но детей чужих душой не признал. Вновь к спиртному пристрастился, а затем и бить по пьяни начал. Вот такая судьба-злодейка. Догадайтесь с трёх раз, кто ж эти несчастные барские детишки?
Чёрт, что ж я раньше-то знахарку не расспрашивал? А хотя когда? Носишься тут целыми днями, как электровеник, мысли исключительно о жратве да как бабла на жизнь срубить. Думал, Машка мне всю подноготную о семействе поведала, а эта мелочь многого и не знает. Хм… а скорее, не хочет об этом говорить. Деревня есть деревня, соседские детишки наверняка нас регулярно дразнят — подкидышами или приживалами, детвора на выдумку ловка. Уверен — знала о наших бедах малявка, но промолчала, как партизан.
А помнит ли она настоящего папашку? Так… сейчас ей девять с половиной, два года здесь живут, добирались из России около полутора лет, ну и плюс время на проезд из Питера. Получается, ей тогда годика четыре исполнилось. Не-е… не должна помнить, впоследствии тяжёлая дорога выдалась, целое море впечатлений.
Хм… а Мишка мог. Сразу становятся понятны все неувязки взаимоотношений с отчимом. Там единственный сын и наследник, а здесь не пришей кобыле хвост, и характер не сахар. Пожалуй, ещё и вякал не по делу постоянно. В результате стал по шее получать, дальше больше. Молчал бы в тряпочку, глядишь, и устаканилось бы всё.
Н-е-е… вряд ли. Мишкин папачос уж больно унизил отчима. Тот красавцем был и силы недюжей, рост под два метра — первый парень на деревне. Да он и сейчас первый силач. Как напьётся, никто с ним не связывается. Один раз попробовали, с кольями пришли успокаивать. Еле ноги унесли, пятеро потом долго отлёживались. Нынче, если успокоить его надо, старики приходят и на совесть давят.
И вот на этого бугая нашёлся здоровее бугай. На какой-то сельской гулянке народ бороться затеял потехи ради. Отчим всех осилил, а папашка заглянул на огонёк и играючи его несколько раз в пыли повалял. Вполне вероятно, и не играючи, но сельчане именно так поединок описывают. Тут бы успокоиться, признать поражение, но нет, молодая кровь взыграла, а выпитое в голову ударило. Решили на кулачках продолжить. Ну и отметелил помещик своего гонористого холопа. Да так, что нос теперь набок свёрнут и шрам в полщеки.