Сделаю, что смогу 4
Шрифт:
Секретарша сверкнула глазами, повернулась и пошла по мраморной лестнице на второй этаж.
Да, я смотрю Пётр Алексеевич здесь просто царёк местного разлива! И имя-отчество, как раз в тему, только фамилия совсем не царская, но тоже звучная – Лыков.
Сразу повеяло стариной и купеческими сибирскими семьями. Ну а что, очень может быть, что в крови Петра Алексеевича есть следы местных купцов, фабрикантов, или заводчиков. И то, что он не выдаёт свою дочь за простого парня тоже вписывается в эту категорию людей. Вот только, что-то
Секретарша вернулась через пять минут.
– Пойдёмте, со мной. Пётр Алексеевич примет вас.
– Ну вот и хорошо, - улыбнулся я, и мы с Николаем двинулись за девушкой.
С наружи, дом олигарха выглядел шикарно, а внутри – это были просто царские покои. Видимо имя-отчество давило на хозяина, и он как мог старался соответствовать ему.
Мы зашли во вполне современный кабинет, но как только Николай переступил порог, из кожаного кресла вскочил человек в дорогом костюме и указав рукой на дверь рявкнул:
– Пошёл вон! – И посмотрев на меня он заорал, - Вы кого привели?! И вообще кто вы такой?!
– Что вы орёте! – рявкнул я в ответ, - Вы что не знаете кто это? А если знаете, что задаёте идиотские вопросы?
Лыков обомлел.
У секретарши из рук выпала папка с какими-то бумагами, но она мгновенно подхватила её с пола и шмыгнула за дверь.
Посмотрев на хватавшего ртом воздух, но так ничего и не говорящего хозяина, я спокойно сказал:
– Давайте знакомиться. Меня зовут Александр Николаевич Полетаев. Я целитель. Услышал от Николая историю его любви к вашей дочери, и что в результате из этого вышло, и решил попробовать помочь бедной девушке. Хотя, похоже, вас тут всех лечить надо! – Добавил я в конце.
– Что значит целитель? – С трудом проговорил Лыков, зло глядя на Николая.
– Целитель - значит исцеляющий от недугов, или, по крайней мере, старающийся исцелить. Что тут непонятного?
Олигарх взял себя в руки и одёрнув пиджак уселся в кресло, не предлагая сесть нам.
– Почему вы считаете, что сможете помочь моей дочери? Её уже осматривали и доктора, и профессора, но толку никакого. – Раздражённо сказал отец девушки.
– А почему вы показывали её медицинским работникам, а не тому, кто сделал её такой?
Похоже я попал в точку!
Глаза Лыкова широко открылись и он, сглотнув, проговорил:
– Туда мне хода больше нет.
– Значит угадал, - проговорил я и пододвинув один из стульев, сел напротив олигарха, кивнув при этом Николаю, чтобы и он присаживался.
– Давайте, Пёрт Алексеевич, рассказывайте, к чьей помощи вы прибегли, стараясь отвадить свою дочь от этого достойного, молодого человека.
Лыков, достав из портсигара сигарету закурил и прищурившись посмотрел на меня.
– Почему я с вами должен обсуждать дела моей семьи?
Во мне стала закипать злость. Какого … он выкобенивается? Хочет показать свою значимость и высоту положения, которое занимает? А мы пришли тут, понимаешь, два полубомжа, и, похоже, пытаемся развести его на денежку, изображая из себя целителей. Мне это надоело и я, глядя на Петра Алексеевича сказал:
– Положите сигарету в пепельницу.
Он положил.
– Суньте её фильтром себе в левое ухо.
Он сунул.
– Теперь в правое.
Выполнено…
– Теперь в левую ноздрю и затянитесь, зажав правую пальцем.
Когда он затянулся и закашлялся, я произнёс:
– Достаточно. Теперь можете просто курить.
Глаза его полезли на лоб, и он, взглянув на фильтр, отложил сигарету.
– Ну что, продолжим разговор? – Спросил я, надеясь, что хозяин дома начнёт говорить.
– Так к кому вы водили свою дочь? Или вы действовали без её ведома? Просто напоили девочку каким-то поганым зельем. Скорее всего отворотным, как вам сказали.
По-моему, я уже сам всё рассказал, а Лыков сидел и хлопал глазами. Наконец он собрался с мыслями и начал…
Действительно род Лыковых в здешних местах был довольно известным. При царях, они служили самодержцам, при советах, быстро переквалифицировались в агрономов, бригадиров и членов правления колхоза. А когда времена купцов и фабрикантов вернулись, быстренько сориентировались и вновь заняли положение зажиточных и влиятельных людей.
По правде сказать, я от Петра Алексеевича ждал других объяснений, но ему, похоже, надо было выговориться, и только минут через десять он подошёл к сути вопроса.
В роду у Лыковых, было принято детей женить, или отдавать замуж только в равноценные, или ещё лучше, более богатые семьи. И поэтому, узнав, что дочь собралась за муж за какого-то чуть ли не бомжа, как ему козалось, отец строго-настрого запретил ей даже встречаться с ним. Но дочка пошла характером в папу и сказала, что просто убежит с женихом.
И тут папаша решил обратиться к одной бабке, которая была известна тёмными делами: приворот, отворот и всё такое прочее. Но, видно бабка потеряла квалификацию, и с девушкой случилось то, что случилось. Отец кинулся к колдунье, решив разобраться с ней, а та припугнула его так, что Пётр Алексеевич решил больше к ней не соваться. Он начал возить дочь по врачам, но те только разводили руками.
– А чем же вы расплатились с ведьмой? – Спросил я, когда Луков закончил рассказ.
– Ведьмой?! – изумлённо спросил олигарх.
– Нет, - я в раздражении хлопнул рукой по столу, - это была Снегурочка! Так чем расплачивались?
– Золотом, - тихо ответил Лыков.
– Ясно. – почесал я голову.
Наша чародейка, Варвара Павловна, как-то говорила мне, что заговор за золото одно из самых сложных и крепких заклинаний. Придётся попыхтеть, чтобы снять его, или хотя бы нейтрализовать.