Сделаю тебя своей
Шрифт:
Тимур тормозит возле кафе в двух домах от нашего бизнес-центра. Решаю ничего не говорить по этому поводу, выхожу из машины и двигаю в сторону входа. Кафе мне нравится, оформлено в бело-серых тонах, столики отделены друг от друга ширмами, так что создается впечатление обособленности.
— Прошу, — нас подводят к столику, я сажусь на диван, продвигаюсь по нему ближе к стене, а следом рядом со мной опускается Тимур.
Кидаю растерянный взгляд, но ничего не говорю, забирая у официанта меню. Смотрю в него и ничего не вижу толком. Почему он не напротив сел, а рядом? Есть в этом какой-то
— А еще девушке бокал вина, — слышу слова Тимура, повернувшись, вижу, как он показывает пальцем в строку меню и понимаю, что он опять сделал заказ за меня. Что за нахальство такое?
— Вино в разгар рабочего дня? — вздергиваю брови, когда официант отходит.
— От одного бокала ничего не будет.
Тимур разворачивается ко мне, кладет руку на спинку дивана, я едва удерживаюсь, чтобы не выпрямиться, хотя он не касается меня. Но снова это ощущение, что его пальцы совсем рядом с моей кожей.
Тимур смотрит на меня, я — перед собой, начиная жалеть, что согласилась на этот обед. С другой стороны, уже поздно пасовать, вот мы вдвоем за столиком.
— Зачем это все? — поворачиваюсь к нему, натыкаюсь на изучающий взгляд.
— Пытаюсь понять, что тобой движет. Просто странно, что тебя до сих пор может задевать то, что случилось больше десяти лет назад.
Я невольно усмехаюсь.
— Тебе странно, потому что у тебя вереницы девиц, и все быстро забывается. А у меня кроме мужа больше никого не было. Так что да, меня задевает то, что было.
Отворачиваюсь, а в следующее мгновенье действительно чувствую прикосновение. Тимур закручивает на палец выбившийся из хвоста локон, а я застываю, когда он случайно скользит по моей коже.
— Не все забывается, Милана, — говорит Тимур. — Если тебе интересно знать, я отлично помню ту ночь. Помню, какая ты была, как смотрела, как стонала, как возбуждалась, как пыталась этого не показывать. Почти так же, как сейчас.
Я сильно поджимаю пальцы ног в туфлях, но, конечно, это не помогает сдерживать эмоции. Близость Тимура рождает внутри меня томительное предвкушение. Легкие касания, приглушенный голос, дыхание на моей коже… Я слишком громко выдыхаю через нос, сжимая зубы.
— Так может, тебя задевает не то, что было, а то, что может быть? — вкрадчиво спрашивает он.
Вопрос вспыхивает в голове той самой картинкой, что я представляла во время секса с Ромой, она становится еще более ощутимой и яркой. Сжимаю ладони в кулаки, в висках сучит одновременно от возбуждения и злости то ли на себя, то ли на него, то ли на всех сразу. Беру себя в руки, выдыхаю и говорю сквозь зубы.
— Между нами. Никогда. Ничего. Не может. Произойти.
Поворачиваюсь к нему, не рассчитав, насколько Тимур близко: глаза в глаза. Мгновенно теряюсь, сглатываю, не разрывая зрительного контакта, отпихиваю его руку от себя, на мгновение морщась — он не успевает так быстро отпустить мою прядь.
Тимур опускает взгляд на мои губы, и я вдруг пугаюсь: он меня сейчас поцелует. И не знаю, чего больше в этом страхе: того, что это произойдет, или моего предвкушения, от которого начинает колоть губы. Я громко тяну носом воздух, а потом отодвигаюсь и резко встаю.
— Знаешь что, Тимур, — произношу, глядя на него. Он сидит расслабленно, рассматривает меня с любопытством. — Будем считать, что наш обед окончен. Как и наши взаимоотношения.
Разворачиваюсь и иду в сторону выхода, слыша, как вслед летят слова:
— Еще посмотрим, Милана.
— Посмотрим, — бормочу себе под нос зло, пока быстрым шагом иду в сторону офиса, — посмотрит он. Нечего там смотреть.
И все равно до конца дня сижу, ожидая сама не зная чего. Но ничего не происходит. Тимур не появляется, Женя тоже. Проходит еще один день, еще, еще, и я постепенно успокаиваюсь. Сижу в бухгалтерии, никого не трогаю, никто не трогает меня. То, что надо, все спокойно, все хорошо. Так ведь?
Ромка, правда, с каждым днем становится все более хмурым, никак не разрулит проблемы с налоговой. Уже дал денег, но человек, который взялся передать, сообщил, что пока некому — в отпуске нужный чиновник.
С родными обошлось, не знаю уж, смотрели они семейный альбом или нет, но никаких звонков на эту тему не последовало. Слава богу. Кажется, все приходит в норму, становится таким, как должно быть.
В пятницу к концу рабочего дня меня вызывает Михал Михалыч. Такого, честно сказать, еще не случалось, обычно все дела решались через главбуха, а уж она раздавала нам указания, так что иду в кабинет к шефу с настороженностью. Может ли это быть связано с Тимуром? Вряд ли, Женя говорит, что они сработались, никаких нареканий в ее сторону нет. Да и Тимур большую часть времени или занят изучением документов, или находится в отъезде. Я так вообще не видела его ни разу после того обеда в кафе.
— Заходите, Милана, — Михал Михалыч улыбается мне, — присаживайтесь.
Робко опускаюсь на край стула перед его столом, все-таки не могу придумать причину, по которой он меня вызвал, и потому чувствую себя неуютно.
— Вы, конечно, знаете, что у нас скоро завершение работ на питерском объекте, — начинает он говорить, усевшись на свое место и сложив на столе руки в замок. Я киваю. — У нас там работала нанятая девочка, оформляла текущие документы… ну это вы тоже знаете. В общем, сейчас там нужна помощь по сбору всех бумаг для закрытия. Вы у нас в этом плане наиболее осведомлены, ну после Ирины Григорьевны, само собой, потому хотел предложить вам небольшую командировку. Пару недель в Питере по обычному графику. Может, пару раз придется задержаться, все бывает, сами знаете, оплата сверхурочных, ну и командировочные, конечно. Что скажете?
Я растерянно хлопаю глазами, понимая, что испытываю странное облегчение. Выходит, пока шла сюда, и впрямь ждала чего-то нехорошего подсознательно. А тут такое… две недели в Питере — это же здорово. Жалко, Ромка не сможет поехать со мной, но вдруг соберется и прилетит на выходные? Будет классно, проведем вместе время. Питер такой красивый город… А с работой я справлюсь, в этом я уверена.
Настроение внезапно поднимается — я воодушевляюсь этим предложением.
— Я с удовольствием, Михал Михалыч, — улыбаюсь в ответ. Он выдает короткую улыбку, но остается задумчивым.