Сделка с джинном
Шрифт:
– Мы заключили сделку, – глухо сказал он. – Я дарую всем нам забвение.
– Забвение, значит? – В голосе Хафиза не слышалось великой радости. – Спасибо, конечно, о большем и не мечтал. А ты не собирался сначала спросить у меня – хочу ли я забвения?
Я наблюдала за Редьярдом сквозь опущенные ресницы. Увидела, как он вскинулся, рука дрогнула, расплескав вино.
– Нет, не подумал, представляешь! – язвительно сказал он, переходя с высокопарной иноземной речи на язык моего народа. – Я и вообразить не мог, что кому-то понравится быть рабом. Выполнять
– То есть смерть? – сказал Хафиз, как отрезал. – Да, знаю, нас не убить. Но забвение ничем не лучше!
– Это свобода!
– Настоящую свободу ничто не заменит, – грустно сообщил старичок. – Хотя что ты знаешь об этом, мальчик? Я дольше тебя прожил на свободе. Я любил женщин, вырастил детей, я видел эту жизнь. А что успел увидеть ты? И хочешь лишь одного – забвения?
– Женщин я тоже любил, – фыркнул джинн, и мне, хоть никто давно не обращал на меня внимания, захотелось закрыть лицо руками от стыда.
– Ты их не любил, ты их имел, – усмехнулся Хафиз. – Ты не знаешь любви. И согласен навсегда отказаться от нее? Забвение! Мальчишка!
– Я не желаю быть рабом! Уверен, пленница перстня и пленник алмазного венца согласятся со мной! А тебе… придется пойти с нами. Я позже объясню, что нужно сделать.
Хафиз в несколько глотков осушил кубок с вином, вытер алые губы и сказал:
– Пойду, почему нет! С одним условием. Девчонка выпустит меня из кувшина и не станет держать на коротком поводке. И мне забвения не нужно, благодарю покорно. Вернете обратно в академию. Может, и ты со мной останешься? Какая-никакая власть! Ты бы посмотрел на эту молодежь! Кто-то плачет! Кто-то просит пощады! Некоторые здесь не на один день застревают…
Похоже, Хафиз искренне любил свою работу.
– Только вам придется отыскать мое вместилище. Кувшин хранится в музее академии.
В музее! Отлично! Едва ли музей академии занимает много места, я без труда отыщу кувшин. Главное, что сам Хафиз не против отправиться с нами.
Джинны какое-то время молчали. Редьярд набрал горсть орехов и задумчиво их жевал.
– Прости за это, – сказал Хафиз. – За испытание. Само получилось. Арка почувствовала твою боль, ну и…
Яр поднял ладонь, мол, не стоит об этом.
– Не хотел об этом упоминать, но ты ведь знаешь, что одно желание можешь заполучить для себя? – вкрадчиво сказал Хафиз, чуть наклонившись в мою сторону. – Достаточно лишить невинности хозяйку артефакта. Сама судьба привела ее в твои руки. Когда еще представится такая возможность? Вместилища обычно не попадают во владение юных дев.
Волосы на моих руках встали дыбом от ужаса. Не для того ли джинн придумал особое условие? До заката осталось несколько часов, а потом Яр будет волен делать со мной, что захочет! Сердце заколотилось в груди, когда я представила, как он расстегивает пуговицы на моем платье – быстро, деловито, а выражение на лице все такое же презрительное и бесстрастное. Кто станет заботиться о чувствах былинки?
Но я знала… Знала, на что иду! И согласилась! Что же теперь…
По
– Какая твоя забота? – пренебрежительно произнес Яр. – Девочка моя, желание тоже мое.
Вот как! Я – его девочка? Я думала, что это он – мой джинн. Я снова ощутила себя песчинкой в его руках. Соломинкой, которую он сломает, если захочет. И ведь сломает – как только я сделаюсь ему не нужна.
– Насчет забвения, значит, передумал?
– Может, это и есть мое желание? – бесстрастно отозвался Яр. – Ты надоел мне, Хафиз. Я вижу тебя насквозь. Только попробуй приблизиться к ней ближе, чем на шаг, когда девочка заполучит кувшин!
– Что ты, что ты! Как я смею! Да ведь я не смогу коснуться ее и пальцем!
Редьярд хмыкнул.
– Да. А вот я смогу.
*** 19 ***
– Вставай! – Джинн наклонился к моему уху. – Мы уходим.
Хафиз, усмехаясь, щелкнул пальцами, и сонливость тут же слетела с меня, будто невидимое покрывало.
– Как выйти из-под арки?
– Просто иди, – сказал раб кувшина.
Я пожала плечами, шагнула вперед и мгновенно оказалась на мостовой позади Арки Возможностей. После жаркой ночи неведомого мира сделалось зябко, к тому же туфли так и остались лежать где-то на холме. Но разве это важно? Главное – я смогла! Я прошла на территорию академии! Патрик, ты видишь это?
– Детка, ну что? – подала голос добрая женщина, угощавшая меня пирожками. – Какой факультет?
Я обернулась и оказалась под прицелом десятков любопытных глаз.
– Б-боевой… – нерешительно выдавила я.
– Чего? – возмутился двухметровый здоровяк. – Эта малявка – в боевой?
Мать Мика ткнула в него знаком «Замолкни», а мне ласково улыбнулась.
– Удачи в учебе, детка!
Я поторопилась отойти подальше от Арки, чувствуя себя обманщицей. Какой из меня боевик? Здесь нет моей заслуги! Это джинн прошел испытание…
Джинн! Кстати, где он?
С момента моего появления в академии он будто растворился в воздухе. На всякий случай я пощупала браслет сквозь рукав – на месте, и защелка исправна. Я поднесла запястье ко рту, готовясь сказать: «Желаю, чтобы ты появился рядом», и… промолчала. Хочу отдохнуть от его надменной и холодной физиономии хотя бы пару часов. Да и ему, видно, несладко всюду ходить хвостом за своей хозяйкой. Нам нужна передышка.
Но куда мне идти? Дорожка, вымощенная гладкой брусчаткой, вела между высоких деревьев к видневшейся вдалеке площади. Я разглядела фонтан в форме раскрытой человеческой руки, из ладони била вода. Надо понимать, это была рука мага, а струя воды являла собой магию.
Наверное, новоприбывшие студенты обязаны прийти в центральный корпус? Представиться ректору или комиссии? У меня не было при себе ни вещей, ни документов. Но, может, они и не нужны?
– Пр-риветствую тебя в академии магии, дорогой др-руг, – зазвучал откуда-то снизу голос, протягивая звук «р» в добродушном рычании.