Сделка
Шрифт:
Недалеко от Аксая «МиГи» вновь ушли к железнодорожным путям. Ночной полет подходил к концу.
Станция слежения за низколетящими целями располагалась в полукилометре от так называемого Ростовского полигона — городской свалки.
Из всей смены — четверых человек, — включающей прапорщика с экзотической фамилией Сиволбов, тащил службу только рядовой Шестов, молодой солдат, успевший отслужить всего три месяца. Прапорщик смотрел маленький телевизор, который всегда приносил с собой, в комнате отдыха двое остальных — старослужащие Котлеванов и Брыля, — старательно сопя, творили дембельские
Внезапно динамик системы издал короткий «блип», удивительно похожий на звук, который получается, если ударить горлышком пустой бутылки по ладони.
Шестов с тревогой взглянул на экран. На самом краю зеленого круга, расчерченного на небольшие квадратики, затухала маленькая точка.
— Э-э-э… — сказал рядовой Шестов, хватая карандаш и оглядываясь на старослужащих.
Те, оторвавшись от своего рукоделия, уставились на экран.
Блип! — раздалось во второй раз.
Точка слегка переместилась кверху.
Луч прибора обежал еще один круг. На этот раз «блипов» не последовало. И еще круг. Ничего…
— Кукуй тэбэээ… — протянул Брыля и с азартом принялся стряхивать белую краску со щетины старой зубной щетки на черную глянцевую страницу альбома.
«А вообще-то красиво, — подумал Шестов, — на небо похоже...»
Алексей в который раз подивился искусству Поручика. Майор провел могучие машины по узенькому коридору, как по ниточке, ни разу не отклонившись от курса. Можно было подумать, что Поручик чуть ли не каждую ночь летал этим маршрутом.
За все время пролета «МиГи» лишь трижды попали в непосредственную зону облучения радарами ПВО. То есть станций наверняка было больше, но Алексей их не заметил, да и электроника не отозвалась. Но даже на этих трех РЛС активная локация не превышала трех-четырех секунд. Сигналы от «МиГов» были кратковременными и очень слабыми. Их вряд ли заметили.
Да что там вряд ли. Не заметили! Ведь на приемные системы не поступило ни одного запроса. Даже KB-связь, обычно не утихающая, постоянно молчала с тех пор, как «МиГи» вышли из зоны действия радиосвязи авиабазы в Ключах.
— Подъем, одна тысяча, — пришел приказ по УКВ.
— Понял, майор.
МиГи поднялись до километра и пошли по широкому кругу.
— Стекло, Стекло, Стекло, я — Ветка, я — Ветка, — забубнил Поручик, по-прежнему не переходя на короткие волны.
— Ветка, я — Стекло, слышу тебя хорошо, — голос с земли был чистым, — принимай поводок.
— Понял, Стекло.
На приборной панели вспыхнул огонек. Истребитель попал в зону действия курсового радиомаяка.
— Стекло, я — Ветка, привод принял. Я на курсе, на глиссаде.
— Понял, Ветка. Включили маяки расстояния.
«МиГ» Поручика начал снижение. Семенов повторил маневр ведущего.
— Стекло, прием устойчивый.
— Ливень, как слышишь? Подтверди прием.
— Стекло, я — Ливень, прием подтверждаю. Радиомаяк взял, иду по глиссаде.
— Ливень, увеличить дистанцию.
— Понял тебя, Стекло. Есть увеличить дистанцию.
— Прошли первый маяк. Полкилометра.
— Выпустить шасси.
— Есть выпустить шасси.
— Включить посадочные огни.
— Есть включить посадочные огни.
— Прошли второй маяк. Прием отличный. Как полоса, Стекло?
— Полоса влажная, но сильного скольжения не будет, обещаю.
— Стекло, разрешите посадку?
— Разрешаю. Удачи, парни.
Внизу показалась полоса электрического света. Вскоре она превратилась в ВПП, обозначенную двумя рядами прожекторов. Промелькнула ниточка ограждения, какая-то техника, полотно дороги. «МиГи» заходили на посадку. Алексей сосредоточился на управлении. Вот задние стойки шасси коснулись колесами полосы, самолет дернулся, легко рванулся вверх на амортизаторах, затем на полосу опустилось переднее сдвоенное колесо. Резкий рывок — открылся тормозной парашют. Еще чуть-чуть и нажать на тормоза.
«МиГ» Алексея остановился в двадцати метрах от самолета Поручика. Отстегнув маску, Семенов уронил голову на грудь — этот полет вымотал его до предела.
Из забытья его вывел стук лесенки, которая легла на борт самолета. Алексей открыл глаза и щелкнул замками фонаря. С легким шипением гидроцилиндров открылась кабина. Отстегнув лямки и ремни, он перевалился через борт, скатился по трапу и спрыгнул на полосу.
Снег пошел перед обедом, оказавшись вопреки прогнозам вовсе не злым и морозным, похожим на манную крупу, а совсем наоборот — пушистым, теплым, с хрустальными проблесками. Каким-то даже согревающим. Фиолетово-серые тучи, с самого утра тщетно пытавшиеся разрешиться от тяжкого бремени, повисли над высокими темно-зелеными в синеву елями, над крышами домов, над асфальтовой дорогой и сугробами, не то созданными самой природой, не то навороченными старательным грейдером. Они выиграли свой бой во вселенской баталии, мир ослеп, и, казалось, теперь ему, уже незрячему, никогда не удастся увидеть неба. Настоящего неба. Неба, меняющего цвет от выжженно-белого до сочно-ультрамаринового. Неба, по вечерам усыпаемого золотыми осколками звезд и манящего малярным мазком Млечного Пути. Неба, к вечеру приобретающего золотисто-пурпурные оттенки, а с утра окунающегося в розовую негу. Ни малейшего дуновения ветерка.
Сейчас мир стал похож на «Швейцарскую деревеньку» — забавную игрушку, где в стеклянном шаре празднично кружатся снежинки, заметая несколько пластмассовых елочек и крохотный одинокий домик. Ночь под Рождество.
Черная «Волга», свернувшая с основного шестиполосного шоссе на узкую, в два корпуса, отводную дорогу, продиралась сквозь снегопад, словно осторожное животное через доисторические асфальтовые болота. «Дворники» старательно сметали с лобового стекла налипавшие белые хлопья, но на месте растертых в ничто снежинок тотчас же возникали новые. Зима отчаянно пыталась удержать все живое в своих холодных объятиях. Машину неожиданно тряхнуло на выбоине. Шофер беззвучно выругался себе под нос и включил дальний свет.
— Накатали. По такой-то погоде, — заявил он уже громче, ни к кому конкретно не обращаясь. — гром расчистили да после обеда грейдером прошлись, и опять вон… к вечеру совсем занесет.
«Волга» покатила еще медленнее.
— Да уж, по такой погоде немудрено, — подал голос сидевший рядом с водителем молодой светловолосый мужчина в форме полковника. Он повернулся и посмотрел на сидевшую на заднем сиденье пару — лысоватого мужчину лет пятидесяти в дорогом костюме и таком же дорогом штучном пальто и молодую женщину в норковой шубе.