Сдохни, но живи

Ванин Сергей Викторович

Сам авторитет гордо именовал свой «зоо-музей» помпезным старорежимным словом «зала», и никто из ходивших под ним бандитов не имел права нарушать раз и навсегда установленный ритуал принятия пищи, который почти всегда происходил в этой самой «зале». Дядя Леша вкушал долго и со знанием дела. Обед авторитета неизменно состоял

из полноценных трех блюд, а прислуживавшая хозяину деваха была одета в строгое черное платье и белый накрахмаленный до состояния пуленепробиваемого жилета передник. Таких служанок Дядя Леша лицезрел в старых советских фильмах, которые он очень любил.

То, что Эдик нахально ввалился в «залу», нарушив установленные раз и навсегда правила, заставило авторитета подавиться куском сочного бифштекса с жареным луком.

Дядя Леша сильно закашлялся, а стоявшая рядом лупоглазая деревенская девка в накрахмаленном переднике принялась хлопать его по спине со словами: « Ох, барин, ох, кормилец ты наш». Время от времени она бросала гневные взгляды на возмутителя спокойствия, так бессовестно нарушившего своим дерзким появлением хозяйскую трапезу. Однако Эдик на взгляды девки не отреагировал, а вместо извинений грубо вытолкал прислужницу из «залы» и присел на низенький мягкий пуфик, стоявший чуть поодаль от массивного обеденного стола.

– Кумиди похитили,– Эдик оглянулся по сторонам и понизил голос до шипящего шепота,– я с начальником его охраны час назад беседовал, – скороговоркой, путая и глотая окончания слов, доложил он.

– Не части, толком говори, что там у них стряслось, – отбросив в сторону вилку и отодвинув к середине стола тарелку с недоеденным мясом, потребовал авторитет.

Дядя Леша старался говорить спокойно, но это спокойствие давалось ему с большим трудом. Кумиди слишком много значил. Банкир был тайным кошельком не только для одной Дяди Лешиной империи, «денежной мешок» заведовал капиталами союзных авторитету преступных сообществ. И упокоившийся недавно Сеня Большой, и хворавший нынче Диман Касноуральский, все они были кровно заинтересованы в сохранности криминального финансиста. Кому выгодно было похитить, или даже устранить банкира? Да тут и думать нечего. Во всем виноваты пришлые! Кавказцы Джимаевы и примкнувший к их клану Халил сотоварищи. Теперь сомнений не осталось! Это пришлые решились нарушить хрупкое перемирие! Это им было выгодно обескровить и лишить силы прямых конкурентов, коренных хозяев края и краевого центра!

– Ночью на дом Кумиди совершили налет неизвестные, – докладывал тем временем Свирид.

– Сколько их было? – тут же поинтересовался Дядя Леша.

– Охранники видели лишь одного, но, по всему видать, их было больше…

– Кавказцы?

– Тот, кого видели они, был славянином и говорил по-русски без всякого акцента.

– Могли нанять…

– Не исключено, однако…

Свирид запнулся.

– Что, «однако»? – поторопил его авторитет.

– Однако, охрана Кумиди видела всего одного боевика, и он был русским, – развел руками Свирид.

– Что с того?!– Дядя Леша жахнул по столу твердым, словно деревяшка кулаком, – может те, кого они не видели, были кавказцами, а этот русский боевик был специально подставлен нам, чтобы мы все пересрались меж собой и поперли по ложному пути. Ты в корень зри, Свирид! Смотри, как говорили древние, «кому это выгодно»…

– Ну и кому же?

– Пришлым, вот кому! – Дядя Леша скрипнул зубами от накатившей на него ярости, – это они валят наших людей. Сначала «вывели из оборота» Сеню Большого, теперь «сколупнули» Кумиди, польстились на наши бабки. Их людей никто не валит, на их капиталы никто не покушается….

Конец ознакомительного фрагмента.