Сдвиг времени по-марсиански (сборник)
Шрифт:
— Открытая талия,— сказала она.
— Ну да, я вижу.
— Ничего? — У нее это звучало как шутка.
— Слушай,— почти резко перебил Рэгл.— Я думал, может, ты не откажешься сходить искупаться? День хороший, тепло.
— У меня столько дел по дому,— ответила Джуни. Но было видно, что предложение пришлось ей по душе.
В северной части города, где начинались дикие холмы, находился парк, а в нем игровые площадки и бассейн. В основном там проводили время дети, иногда — взрослые, временами наведывались подростковые шайки. Джуни нравилось бывать в подобных местах, она сама лишь несколько лет назад закончила школу, и переходный период давался ей нелегко. Она все еще относила себя к удалым компаниям, шокирующим благопристойную публику гремящими радиолами: девочки в свитерах и носочках, мальчики в джинсах и тоже в кашемировых свитерах...
— Возьми купальник,— сказал Рэгл.
— Ладно,— кивнула Джуни,— на часок можно, но потом мне надо вернуться... А Марго не видела, что ты зашел сюда? — Она уже поняла, что потрепаться Марго любит.
— Нет.— Рэгл покачал головой.— Она занята своей глажкой. И ничего вокруг не замечает.
Джуни выключила стиральную машину, взяла пляжные вещи, и вскоре они с Рэглом уже ехали по городу в сторону парка.
Рядом с Рэглом было спокойно. Джуни всегда привлекали большие и крепкие мужчины, особенно те, что постарше. Рэгл идеально соответствовал ее запросам. Не говоря уж о его жизненном опыте: участие в боевых действиях на Тихом океане, общенациональная известность благодаря газетному конкурсу! Ей нравилось его резкое, суровое, иссеченное глубокими морщинами лицо настоящего мужчины, без признаков второго подбородка или одутловатости. Волосы Рэгл никогда не расчесывал, они лежали выгоревшей светлой копной. Причесывающиеся мужчины казались Джуни изнеженными маменькиными сынками. Билл, например, каждое утро полчаса укладывал волосы. Сейчас, слава богу, он подстригся и стал меньше времени тратить на туалет. Ей было противно прикасаться к стриженым волосам — все равно что трогать зубную щетку. К тому же Билл просто создан был для своего узкого пиджака, казалось, у него напрочь отсутствовали плечи. Единственный вид спорта, которым когда-либо занимался Билл, был теннис, от чего Джуни просто тошнило. Мужчина в шортиках, носочках и теннисных тапочках! Студенту колледжа это еще простительно. Билл действительно учился в колледже, когда они познакомились.
— Тебе не бывает одиноко? — спросила она Рэгла.
— А?
— Ты ведь не женат.— Большинство ее одноклассников были уже женаты, все, кроме самых неисправимых.— Я понимаю, здорово жить с сестрой и зятем, но разве тебе не хочется иметь собственный дом и жену?
Джуни сделала ударение на слове «жена».
Подумав, Рэгл сказал:
— Рано или поздно так оно все и будет. Проблема в том, что я лодырь.
— Лодырь,— повторила она, подумав о деньгах, которые он заработал на конкурсе. Один бог знает, сколько там уже набежало.
— Я вообще не люблю постоянства,— объяснил Рэгл.— Наверное, я стал кочевником на войне. Да и раньше наша семья то и дело переезжала. Отец с матерью разошлись. Так что у меня глубоко личное неприятие стабильности... Просто боюсь оказаться ограниченным домом, семьей и детишками. Шлепанцы и трубка.
— Ну и что?
— Я ведь уже прошел через все это. Когда был женат.
— О! — заинтересованно воскликнула Джуни.— И когда же это было?
— Сто лет назад,— сказал Рэгл.— Еще до войны. Мне едва исполнилось тогда двадцать. Познакомился с девушкой, секретаршей из фирмы по перевозкам. Родители — поляки. Очень красивая, живая и сообразительная. Только вот слишком много у нее было претензий. Ей хотелось пробиться в то общество, где дают вечера в саду. Жареное мясо в собственном патио.
— Не вижу ничего плохого — Джуни пожала плечами.— Это естественно — стремиться к изящной жизни.
Она переняла это выражение из подписного журнала «Как украсить свой сад и дом».
— Ну вот, а я — лодырь,— проворчал Рэгл, давая понять, что тема исчерпана.
Начались холмы. Иногда приходилось в прямом смысле слова карабкаться. Дома были окружены просторными лужайками с террасами из цветов и поражали размерами и роскошью — дома богатых людей. Улицы совершенно не походили одна на другую. Временами попадались густые рощицы. А в конце Олим-пик-драйв начинался настоящий лес.
— Хотела бы я здесь жить,— мечтательно произнесла Джуни.
«Во всяком случае, лучше,— подумала она,— чем наши типовые домики без фундамента. И крыши здесь не сносит первым же порывом ветра».
Высоко в небе между облаков быстро двигалась серебристая точка. Спустя мгновение донесся слабый, приглушенный гул.
— Реактивный,— сказала Джуни.
Рэгл замер на тротуаре и, прикрыв рукой глаза, вглядывался в небо.
— Смотришь, не русский ли это бомбардировщик? — озорным тоном спросила она.
— Хотел бы я знать, что там вообще происходит.
— Интересно, чем занят Господь?
— Нет, Господь тут ни при чем. Я имею в виду всю эту муть, что летает туда-сюда.
— Помнишь, Вик рассказывал вчера, как искал в ванной шнур от выключателя? — спросила Джуни.
— Помню,— выдохнул Рэгл, карабкаясь по склону.
— Я над этим задумалась. Со мной такого не случалось.
— Ну и хорошо.
— Кроме одного раза. Однажды я вышла подмести перед крыльцом. И тут в доме зазвонил телефон. Было это около года назад. А я как раз ждала звонка.— Позвонить должен был одноклассник, но эту деталь Джуни решила опустить.— Ну вот, я бросила щетку и помчалась в дом. Ты же знаешь, что у нас на крыльце две ступеньки?
— Да,— ответил Рэгл, внимательно на нее взглянув.
— Я побежала. И сделала три шага. То есть я думала, что там еще одна ступенька. Нет, я, конечно, не произносила про себя: вот, мол, мне надо подняться на три ступеньки...
— Ты хочешь сказать, что машинально сделала три шага?
— Да...
— Упала?
— Нет. Вот если бы их было три, а я решила, что две, тогда бы я шлепнулась и выбила зубы. А тут — странное ощущение. Пытаешься сделать лишний шаг, а нога проваливается — хлоп!
Джуни замолчала. Каждый раз когда приходилось что-нибудь объяснять, она терялась и путалась.
— Гм,—произнес Рэгл.
— Вик имел в виду что-то подобное?
— Гм,— снова промычал Рэгл, и она оставила эту тему. Было видно, что он не намерен ее обсуждать.
Джуни легла на спину, вытянулась в теплых лучах солнца и закрыла глаза. Она захватила с собой похожее на полотенце одеяло в бело-голубую полоску, на котором сейчас и лежала. Ее черный шерстяной купальник — трусики и лифчик — напоминал Рэглу о прошлом: машины с откидными сиденьями, футбольные матчи и оркестр Глена Миллера. Смешные радиолы из фанеры и дерева, которые они таскали на пляж. Торчащие из песка бутылки из-под кока-колы, длинноволосые блондинки, упирающиеся локтями в песок, как на рекламе «Когда-то я была пугалом».
Он предавался воспоминаниям, пока Джуни не открыла глаза. Как всегда в его присутствии, она была без очков.
— Привет!
— Ты очень привлекательная.
— Спасибо,— улыбнулась Джуни и снова закрыла глаза.
Привлекательная, думал он, хотя и не созревшая. Не то чтобы тупая или умственно отсталая — просто застрявшая на старшем школьном возрасте.
По траве пронеслась визжащая стайка мокрых насквозь ребятишек. В бассейне плескалась молодежь, причем отличить парней от девушек можно было только по купальникам.