Сдвиг времени по-марсиански
Шрифт:
– Ладно. Я не могу тебе приказывать. Найдется еще десяток женщин, которые в постели будут ничуть не хуже меня. Кто я такая, чтобы указывать Арни Котту?
– Черт, Дор, ты же знаешь, ты неповторима, другой такой не найти. – Арни неловко тронулся за ней. – Твоя спина такая гладкая… – Он погладил ее шею. – Отпад, даже по земным меркам.
Раздался звонок в дверь.
– Это он. – Арни бросился к выходу.
На пороге стоял Джек Болен. Вид у него был изможденный. Рядом пританцовывал на цыпочках мальчик, взгляд которого перебегал с
– Заходи, – смущенно промолвил Арни.
– Спасибо, Арни, – ответил Джек. Арни закрыл дверь, и оба принялись озираться в поисках Манфреда.
– Он пошел на кухню, – пояснила Дорин.
Арни открыл дверь на кухню и увидел Манфреда, который стоял, уставившись на Гелиогабала.
– В чем дело? – поинтересовался Арни. – Ты никогда раньше не видел бликмена?
Мальчик ничего не ответил.
– Что ты готовишь на десерт, Гелио? – спросил Арни.
– Фруктовый пирог, – ответил Гелиогабал. – И сладкий крем в карамельном соусе. Из кулинарной книги мадам Ромбо.
– Познакомься, Манфред, это – Гелиогабал, – сказал Арни.
Дорин и Джек, стоя в дверях, наблюдали за сценой. Арни тоже заметил, что бликмен произвел на мальчика неотразимое впечатление. Словно завороженный, Манфред следил за каждым его движением. С хирургической осторожностью Гелиогабал залил фруктовую начинку в готовые формочки, после чего аккуратно перенес их в морозилку.
– Привет, – робко промолвил Манфред.
– Вот это да! Он произнес настоящее слово! – воскликнул Арни.
– Я должен попросить всех вас покинуть кухню, – раздраженно заявил Гелиогабал. – Присутствие посторонних нервирует меня, я не могу работать. – Он уставился на людей, переводя взгляд с одного на другого, пока не вынудил их выйти. Захлопнувшаяся дверь скрыла Гелиогабала из виду.
– Немного чудаковат, – извинился Арни. – Но готовит изумительно.
– Я впервые слышу, чтобы Манфред заговорил, – наклонился Джек к Дорин и потрясенный отошел к окну, не обращая внимания на остальных.
– Что будешь пить? – обратился к нему Арни.
– Бурбон с водой.
– Сейчас смешаю – согласился Арни. – Не могу надоедать Гелио с такими пустяками – рассмеялся он. Джек остался безучастным к его веселью.
Наконец все трое уселись. Манфред получил старые журналы и растянулся с ними на ковре, полностью игнорируя присутствующих.
– Подождите, пока он подаст свою стряпню, – промолвил Арни.
– Пахнет замечательно, – ответила Дорин.
– Все с черного рынка.
Сидящие на диване Джек и Дорин согласно кивнули.
– Сегодня у нас особенный вечер, – произнес Арни.
Они снова кивнули.
– За взаимопонимание, – провозгласил Арни, поднимая стакан. – Без которого мы были бы ничем.
– Я выпью за это, – мрачно откликнулся Джек. Однако в стакане у него уже было пусто, и он в растерянности замолчал.
– Сейчас
Подойдя к буфету и смешивая для Джека виски, он заметил, что Манфреду уже наскучили журналы, мальчик снова встал и слоняется по комнате. «Может, ему понравится вырезать и наклеивать», – подумал Арни. И, вернув Джеку стакан, направился на кухню.
– Гелио, добудь мальчугану клей и ножницы и какой-нибудь лист бумаги, чтобы можно было наклеивать.
Гелио уже покончил с десертом и теперь восседал с номером «Лайф». Он неохотно поднялся и отправился искать необходимые предметы.
– Забавный мальчуган, не правда ли? – спросил Арни, когда Гелио вернулся. – Что ты думаешь о нем? Наши мнения совпадают?
– Все дети одинаковы, – уклонился Гелио и отправился обратно на кухню.
– Скоро будем есть, – объявил Арни. – Все попробовали датский сыр? Кто-нибудь еще чего-нибудь хочет?
Зазвонил телефон, и Дорин, сидевшая к нему ближе всех, сняла трубку.
– Тебя. Мужчина, – передавая трубку Арни, сообщила она.
Это снова был доктор Глоб.
– Мистер Котт, – высоким натянутым голосом произнес Глоб, – профессиональная честь обязывает меня защищать своих пациентов. Я тоже умею играть в ваши игры. Как известно, в Бен-Гурионе находится ваш внебрачный сын Сэм Эстергази…
Арни издал стон.
– Если вы дурно обойдетесь с Джеком Боленом – продолжил Глоб, – если вы начнете применять к нему свои жестокие, бесчеловечные, агрессивные методы, я исключу Сэма Эстергази из лагеря на основании того, что он является умственно отсталым. Усвоили?
– Господи Иисусе, – простонал Арни. – Завтра поговорим. Лягте вы в постель и усните. Примите таблетку. Только отстаньте от меня. – И он бросил трубку.
Кассета закончилась, музыка давно стихла, и Арни, подойдя к своей фонотеке, вытащил наугад какую-то коробку. «Ох уж этот доктор, – вертелось в голове. – Ну я до него доберусь. Только не сейчас. Сейчас нет времени. Верно, он это неспроста». Арни перевернул коробку и прочел: «В. А. Моцарт. Симфония 40 соль минор. Ор. 550».
– Люблю Моцарта, – сообщил Арни присутствующим. – Я поставлю эту запись. – Он вынул кассету из коробки и вставил ее в магнитофон, затем повертел ручки усилителя, пока не раздалось тихое шипение пленки, проходящей через головку. – Дирижирует Бруно Вальтер, – сообщил он своим гостям. – Большой раритет эпохи золотого века звукозаписи.
Из динамиков вырвались отвратительные крики и скрежет. «Словно мертвецы сотрясаются в судорогах», – с ужасом мелькнуло в голове Арни, и он бросился выключать.
Манфред Стайнер сидел на ковре, вырезая из журналов картинки и наклеивая их в новых сочетаниях, когда раздался шум. Он поднял голову и увидел, как Котт бросается к магнитофону. Однако двигался он так быстро, что был почти невидим: казалось, мужчина просто исчез из одной части комнаты и появился в другой. Мальчику стало страшно.