Сдвиг
Шрифт:
— Надень их, ах давай я тебе помогу, а то мы здесь весь день будем стоять. В момент, когда Альбертовна увлеченно прилаживала глазные накладки Эмми на голову, вторая голова Альбертовны шевельнулась и дернулась в мешке. Вот видишь, время скрытого состояния у Хорки заканчивается, а мы еще в Палас не зашли, с тобой тут вошкаемся.
Очки на глазах Эмми были закреплены, и тут Эмми поняла, что они не только удобны и невесомы, но и позволяют видеть сквозь заглушки.
— Нифига себе — я все вижу!
— А-то! Но ты виду-то не подавай что видишь, поняла?
— Да, чего же тут не понять — буркнула Эмми.
Мы проследовали в здание. Внутри было очаровательно! Войдя в двери, мы сразу оказались в большой
— Врачи — с воодушевлением сказала Альбертовна.
Нас мгновенно окружили люди в белоснежных хирургических шапочках. Они сновали между нами, деловито передвигаясь по своим неотложным делам. Мы лицезрели подготовку к грандиозной операции. Эмми старательно делала вид, что ничего не видит, вошла, держась за руку Татьяны Губановой. Эмми была спокойна, ей было интересно за всеми наблюдать, притворяясь невидящей, внезапно в глубине помещения ей на глаза попался тип в цветастом обтягивающем трикотажном костюме, блин да это же придворный шут Володя Кирюкица! Поодаль от Кирюкицы стояло два прапорщика гидроинтендатуры… — Фу — прошептала Эмми, а они-то тут зачем?
Незаметно у плеча Эмми возник аудио переводчик, наверное, так нужно для правдоподобности подумала девочка, она была в стальных одетых на глаза накладках, которые на самом деле были искусной имитацией и прозрачными…
— Нам такого и не снилось дорогая — лучшие из лучших здесь собрались — я про врачей, если ты не поняла — Альбертовна была в приподнятом настроении, и хорошее настроение невидимым излучением распространялось на всех находившихся рядом, мы были тут в Медицинском Паласе, и мы были вместе.
Стоя рядом с Татьяной Губановой Эмилия ничегошеньки не боялась, она смотрела на тысячу врачей, внимательно вглядываясь в их лица и фигуры.
«Это ведущие врачи Третьего Подземного Государства, Град Ученый столица подземной страны, где проживают мудрецы, покинувшие Земную кору, мантия вот наше пристанище» — томно проговорил над ухом аудио переводчик.
— Минуточку меня подожди, я подружайку свою в кавычках на свет белый выпущу, и мы продолжим, — бросила в сторону Эмми Альбертовна.
Ассистенты выкатили из ниши в стене механизм на высокой ножке, императрица подошла к этому приспособлению, оно было по высоте на уровне шеи Альбертовны, механизм жадно уцепился в кольцо вокруг шеи второй головы, защелкали открывающиеся щеколды стягивающего кольца и мешок свалился со второй головы.
Из мешка появилась голова Хорки, второй жены Двухголового РУ. Мешок, чуть слышно лязгнув, упал на пол.
— Уф, чудится мне Альбертовна опять ты график нарушаешь щас сколько по лунному время исчислению, сколько? Вот скажи?
— Дорогушенька, я-то тебя заждался — театральным слащавым голосом запел светский паяц Кирюкица, сопровождавшие его прапорщики остановились поодаль ни рискуя подходить близко к Стальным голубкам России, с их-то рылами казенными лучше ближе и не подходить. Девочки из Стальных Голубок России и терпеть бы не стали общества гидрантов.
— Володенька соловушка ты моя кривая, дружок ты мой подлый, ты зачем сюда приперся клоунская твоя морда? — Альбертовна была демонстративно вежлива и холодна как лед она с нескрываемым презрением смотрела на вельможного шута.
— Тебя просил, что ли кто здесь туссить, да еще и с этими уродцами в компании, не боишься ты выговор получить от главного?
— Давайте без угроз мадам Альбертовна, я наблюдатель мало ли что тут могут натворить эти ваши врачи и потом зачем так много целая тысяча, хватило бы 300–400 хирургов на пересадку глаз, вы же целую тысячу нагнали, я без охраны даже заходить сюда боялся. Тут же тысяча крепких парней со скальпелями. Да еще и из независимого царства. Считай чужие.
— Для кого и чужие, да только не для меня, во мне с рожденья кровь ученых, ты зря сюда пришел пархатый слизень, даю тебе 5 минут и можешь разворачивать оглобли и домой валить дружок.
— А меня и просить не надо, меня вон Хорка пригласила на операцию на вашу, я и уйти могу, что мне здеся делать. Фи.
— Кирюкица ты и есть Кирюкица — забормотала Хорка, расстроившись, что придворный шут, испугавшись Голубок и Альбертовны, так бесстыдно предал её.
Врачи, наконец, находились и замерли — это был знак, основной свет в помещении медленно затухал, оставался только один яркий луч, направленный в центр аудитории.
Лицо Кирюкицы побагровело. Он идентифицировал какой-то прибор на сцене и глаза его забегали, он о чем-то догадался. «Что это? Аппарат искусственного переливания крови? Зачем он тут? Вы, что ли сердце трансплантировать будете? Ведь собирались вроде глаза у девочки ампутировать? Зачем тут это? Зачем?! — придворный паяц не на шутку распалился, его истеричный голос, выдавал страх. Двое гоблинов из гидроинтендатуры за его спиной вместо того чтобы выйти из тени шутовской спины попятились вглубь, они трусливо отступали предчувствуя беду на свои уродливые головы.
Девушки из Стальных голубок ощетинились в сторону Кирюкицы и двух поникших прапорщиков остриями оружий. Хорка заверещала противным писклявым голосом «Засада! Предали! Предатели!!!!». Группа защитниц оперативно перестроилась, как только голос второй головы Альбертовны застрекотал на всю аудиторию. Затеялась какая-то непонятная возня, как возле Альбертовны, так и во всей аудитории, надо было признать, что было предусмотрено все. Хирурги отнюдь не бросились со скальпелями на Кирюкицу с двумя прапорщиками, оказалось, что за спинами уродцев как из-под земли возникли несколько медбратьев со смирительными липкими рубашками, в которые Кирюкицу и жемчужного прапорщика с его напарником мастерски упаковали крепкие медбратья. Рубашки были инновационными, они выращены из редчайшей паутины южноафриканских пауков Амнамбезани, паутина этих пауков живая, она не только сковывает всякое движение, но и продолжает опутывать жертву в автономном режиме, через час другой укутанный в такую плащаницу предмет становится натуральным коконом, в котором жестко упакован пленник. Все это скороговоркой поведал мне мой аудио переводчик, стоящий за моей спиной. С Хоркой же пришлось повозиться, сначала Хоркинскую сторону тела Альбертовны скрутили девочки из СГР, а два врача делали массовые инъекции в мышцы тела с правой стороны. Инъекции парализовали нервную систему Хорки вернее ту её часть, которой она могла управлять. Альбертовна боролась со своей худшей половиной, и метод был прост, как все хорошие идеи — классическая новокаиновая блокада. Блокированные раствором новокаина нервные волокна, находящиеся в ведении Хорки теперь были не способны передавать сигналы мышцам и органам, Хоркина сторона обмякла и умолкла.
Тишина в аудитории нарушилась нарастающим музыкальным фрагментом. Музыка становилась громче. Свет в зале пропал, все помещение погрузилось в полумрак, только центр освещался мощным прожектором сверху. Было очень красиво стоять в этом луче искрящегося чистого света. Справа загорелся еще один источник света, а слева для равновесия ему вторил второй. Это были яркие розовые фонари, свет заструился по непонятно откуда взявшимся лестницам, оказалось, что всю аудиторию разделяли две лестницы, теперь залитые розовым светом и видимые, справа и слева по этим лестницам спускались прямиком к сцене два человека. Тысяча врачей, вытянувшись по стойке смирно, аплодировала спускающимся к сцене персонам. Когда оба человека спустились к Альбертовне и Эмми они кратко представились — доктор Демихов, профессор Роберт Уайт.