Сеанс мужского стриптиза
Шрифт:
– На трибуну! – поправил его капитан Кошкин. – Сударыня-детектив сейчас расскажет нам свою часть истории.
Он подался вперед, не заметив, что придавил локтем многострадальное блюдо с беконом, и с нескрываемым интересом спросил:
– Скажите, милая, почему вас интересует личная переписка Анны Ивановой с Антоном Мухиным?
Глава 16
– Скажите, милая, – ненатурально ласково обратился ко мне дядька с унылым и твердым лицом Железного Дровосека. –
– А также Гоголя с Белинским, – ехидно пробормотала я. – Значит, я догадалась правильно. Значит, она переписывалась с заключенным. Значит, это он прятался в бане и в лесу!
На лицах мужчин, глазеющих на меня, восхищение быстро сменилось раздражением.
– Иди ты сама в баню, Инка! Лесом! – выразил общее чувство Денис. – Рассказывай толком!
– Кому рассказывать? Этих людей я не знаю, а вот этого подозреваю в причастности к мафии! – я кивнула на бледную личность по имени Федор и упрямо застопорилась в дверном проеме.
Денис бесцеремонно подтолкнул меня в спину и уронил на диван, оказавшийся, к счастью, достаточно мягким.
– Вот, Федя, как воспринимает простой народ твое служение банковскому капиталу! – назидательно сказал Капустину румяный малый с круглым пивным животиком. – Милая девушка думает, что ты прихвостень мафии! И она не так уж далека от действительности! Скажу по собственному опыту: где большие деньги, там обычно и преступность не мелкая!
– Кончай базар, Молодцов! – строго сказал Железный Дровосек.
Присмотревшись, я узнала в нем предводителя команчей капитана Кошкина.
– Не беспокойтесь, Инна, гражданин Капустин не преступник, – сказал он мне. – Наоборот, он представитель потерпевшего.
– А еще гражданин Капустин – хозяин этой прекрасной квартиры и автор этого не менее прекрасного стола, так что у нас тут получается настоящий «капустник». Поэтому не смущайтесь Федькиной протокольной рожи и расскажите нам все без утайки! – весело улыбнулся толстопуз, которого предводитель команчей назвал Молодцовым.
– А выпить нальете? – тоже начиная улыбаться, спросила я. – Чтобы снять стресс и вообще для вдохновения?
Мужики оживленно загомонили и бойко зазвенели стеклотарой.
– Ну, начинается! – недовольно пробурчал Денис.
Мой милый – ревнивец. Ему никогда не нравится внимание, оказываемое мне другими мужчинами.
– Ну, начнем! – лихо хлопнув рюмочку, возвестила я.
И, не испытывая более хрупкое терпение аудитории, хорошо поставленным голосом с лекторскими интонациями профессора Трембицкого, повела свой былинный сказ.
То есть это я так думала, что мое повествование будет долгим и плавным, как гусельный напев. На самом деле получилось по-другому. Мои слушатели оказались нетерпеливыми, к тому же они уже были в курсе большей части событий и
– Жила в поселке Бурково бедная девушка-сиротка… – как меня грубо перебили.
– Девушка-сиротка: Нина Андреевна Горчакова, двадцати шести лет, русская, незамужняя, образование среднее специальное, – деловито протарахтел лейтенант Суворов.
Говорил он без бумажки, наизусть, но это обстоятельство не расположило меня в пользу памятливого лейтенанта. Недовольная тем, что меня перебили, я строго посмотрела на непрошеного помощника и повысила голос:
– Материальной помощи девушке никто не оказывал, и она зарабатывала себе на жизнь, чем могла. А могла она заниматься нехитрой домашней работой, которая традиционно считается женской, – стирать, убирать и готовить. К счастью, спрос на услуги такого рода в дачном поселке был, и Нина Горчакова устроилась горничной в богатый дом Ситниковых.
– И Суржиковых! – снова влез лейтенант.
– Каких Суржиковых? – не поняла я.
– Вижу, у вас неполные данные, – довольным тоном сказал капитан Кошкин. – Горчакова по четным дням работала горничной в одном доме, а по нечетным – в другом.
– Служанка двух господ! – пробормотал Федор Капустин, проявив неожиданную эрудицию.
Я посмотрела на него и вздохнула: надо же, какие тут все умные! Аж противно!
– А вы знаете, что по выходным Нина тоже дурака не валяла, ездила в город помогать по хозяйству пожилой женщине-инвалиду? – спросила я, с трудом смиряясь с тем, что неблагодарные слушатели становятся моими полноправными собеседниками.
– Она была наемной сиделкой при Анне Ивановне Ивановой, шестидесяти восьми лет, русской, вдовствующей пенсионерке, – протарахтел в ответ не страдающий склерозом лейтенант Суворов.
– Мы вышли на Анну Иванову только сегодня, когда связались с администрацией колонии, в которой отбывал наказание Мухин, и выяснили, с кем он имел контакты за годы пребывания в заключении, – объяснил мне капитан Кошкин.
– Значит, Нина переписывалась с этим Мухиным от имени Анны Ивановой? – уточнила я.
– И используя ее городской адрес, – подтвердил Кошкин.
– Тогда все ясно, – кивнула я. – Мухин, освободившись из заключения, приехал к Горчаковой и тайно жил у нее в Буркове, старательно прячась от соседей. Никто не знал, что у Нины есть сожитель, хотя об этом можно было догадаться. Я же догадалась!
– Как же ты об этом догадалась, милая? – любезно подал реплику Денис, угадав, что я нуждаюсь в моральной поддержке.
– Нина ненормально много ела! – ответила я.
Старший лейтенант Козлов, который дотоле заявлял о своем присутствии только деликатным чавканьем, шумно поперхнулся бутербродом.