Седая оловянная печаль. Зловещие латунные тени. Ночи кровавого железа
Шрифт:
Моя милочка в белом одеянии пришла мне на выручку. По крайней мере, вид у нее был весьма взволнованный. Губы красотки шевельнулись, но я ничего не услышал и запаниковал: бывает, люди и слух тоже теряют.
Она отскочила – и зря. Я был сильно не в форме, любая улитка могла помериться со мной в беге и выйти победительницей. К тому же ногу мне прищемило дверью. Я попался, как мышь в мышеловку.
– Не уходите. Пожалуйста, не уходите, – слабым голосом взмолился я.
Во мне проснулся сыщик.
Она вернулась, опустилась на колени и продолжила ощупывать мою голову.
– Тебе очень больно? – Это был даже не шепот, а тень шепота, но звучал он озабоченно, обеспокоенно. Лицо ее было полно заботливого внимания.
– Я ранен в самое сердце: вы все время убегаете от меня. – Нам, сыщикам, пальца в рот не клади. Мы такие, сразу берем быка за рога. – Я никогда не видел женщины красивее вас.
Лицо у нее прояснилось. Чудно, до чего же женщины любят комплименты, самая твердокаменная и то не устоит. Красавица даже чуть-чуть улыбнулась.
– Кто вы?
Я хотел было признаться ей в любви, но счел это несколько преждевременным. Признаюсь через десять минут.
Она не отвечала. Она просто поглаживала мой лоб и виски и напевала что-то тихо-тихо, я не мог разобрать слов.
Да кто я такой, чтобы задавать вопросы посланнице небес? Я закрыл глаза. Будь что будет.
Она запела чуть громче. Колыбельная, прекрасная и завораживающая. Бог с ними, с делами. Вот она, настоящая жизнь.
Что-то легкое, как пушинка, коснулось моих губ. Я приоткрыл глаза. Она улыбалась. Она склонилась надо мной, ее личико было совсем близко.
Да. И вдруг что-то изменилось. Она вскочила – и была такова. Раз – и нету! Я не успел преодолеть слабость и повернуться – она уже испарилась.
По коридору затопали шаги, сначала деловитые, потом торопливые.
– Гаррет! Что стряслось?
Теперь Черный Пит стоял на коленях около меня. Слабое утешение: предшественница его была куда привлекательней.
– В твоей комнате… меня съездили по башке, – просипел я.
Он распахнул дверь и кинулся внутрь. У меня хватило соображения выдернуть ногу. От этого я устал так, словно вкалывал целый день.
Из комнаты выскочил Питерс, в руке он сжимал лист бумаги:
– Все перевернуто. Но вот оно, завещание. Какого еще черта им могло понадобиться?
– Полагаю, искали именно его.
Он сердито взглянул на меня:
– Ты все там заблевал.
– Ничего не поделаешь, у меня не было выхода.
– Если приходили за завещанием, почему не взяли его?
– Я упал лицом на стол. Чтобы достать завещание, нападавшему пришлось бы передвинуть меня. Я мог очнуться. Он выскочил, когда я начал приходить в себя. Кто мог подслушать наш разговор?
– Кухарка и Кид не могли: они были наверху со стариком. Уэйн хоронил Снэйка, Хокеса и Тайлера.
Питерс помог мне сесть.
– Кстати, куда вы дели тела?
– Их оттащили к колодцу: там прохладней. А какая, собственно, разница?
– Значит, остается Чейн. Или Деллвуд, если предположить, что он вернулся.
– Чейн, скорее всего, ходил смотреть, как обстоит дело с пожаром в конюшие, хотел попробовать спасти уцелевшие вещи.
– Это был не призрак. И не оживший труп. Третий труп нашли?
– Не было времени искать.
– Так он сам нас найдет.
Я поднял руку, ухватился за Питерса и с его помощью поднялся. Держась другой рукой за стенку, я смог принять вертикальное положение.
– Что с диагнозом?
Страшно болела голова, я даже перестал чувствовать ожоги. Правду говорят: нет худа без добра.
– Они искали тебя, хотели рассказать…
– Расскажите вы.
– Генерал уволил меня и Кида. Мы ему прямо заявили, что никуда уходить не собираемся.
– Похоже, вы также не собираетесь рассказать мне об этом паршивом диагнозе.
– Не хочется говорить: в это трудно поверить.
Ясно. Но все-таки я позволил Питерсу свести меня вниз, привалился к ограде фонтана и, с трудом удерживаясь, чтобы не упасть, дождался появления Морли и остальных.
– Что, без демонолога не обойтись? – обратился я к ним.
– Не смотри на меня так, – запротестовал Морли. – Я не виноват.
– Вид у тебя обалдевший.
– Обалдеешь с этими привидениями. Хуже вампиров и оборотней. У меня просто руки опускаются.
– Ты прав.
Морли не хотелось верить, что мы имеем дело со злыми духами. Я тоже не был готов к этому. На карту поставлено наследство – при чем тут всякая чертовщина? Не первый случай, когда вину за кровопролитие сваливают на каких-то сомнительных призраков.
Но Хокеса и Брэндона убило не привидение. Не привидение устраивало мне ловушки, пыталось зарубить меня топором, спалить в конюшне и продырявить мне башку.
Все уставились на меня, как на командира, ожидая решительного слова.
– Голова разламывается, – сказал я. – Морли, ты останешься на ночь, не бросишь меня?
– Все время боялся, что ты попросишь.
Это у него такая милая манера соглашаться.
– Я заплачу, – пообещал я.
– Каким образом, если у старика нет ни гроша?
Я не стал говорить, что получил приличную сумму авансом. Хотя было столько расходов, от нее, наверное, немного осталось.
– Что-нибудь придумаем. Как он воспринял все это?
– Мягко говоря, без восторга.
Я посмотрел на доктора:
– Значит, естественной причины болезни найти не удалось?
Пожалуйста, о, пожалуйста!