Седая оловянная печаль. Зловещие латунные тени. Ночи кровавого железа
Шрифт:
Гм. Она не станет говорить с чужаком. Ни за что!
– Видишь ли, он любил эту девочку, мисс Тиффани. Что за прелестное дитя она была! Она разбила наши сердца. Над ним смеялись – ведь она была гораздо моложе… Генерал был ее рабом, он, который раньше никого не любил. Потом появилась мисс Дженнифер. Роды были такими долгими. Он не мог ждать и смотреть на ее мучения. Он привез из города врачей. И когда мисс Дженнифер наконец родилась, один проклятый придурок перепутал лекарства. Думали, он дает ей снотворное. Ужасная ошибка
– Она истекла кровью?
– Да. Может статься, миссис была обречена. Она была болезненным, бледненьким созданием, но генерала вам ни в жизнь не переубедить.
Ошибки, за которые человек поплатился жизнью, трудно понять и простить. Но они случаются. Нам, смертным, приходится мириться с тем, что доктора тоже люди. А значит, они совершают ошибки, как все люди. Это неизбежно. Но когда ошибаются врачи, люди умирают. Мне-то нетрудно и понять, и простить: я не знал и не любил жену генерала.
– После ее смерти вся жизнь генерала пошла наперекосяк. Он уехал в Кантард вымещать свое горе на Венагете. – Когда ошибаются генералы, страдает еще больше людей. – А ты, парень, видно, расположился тут на весь день. Давай-ка лучше засучивай рукава и принимайся за мойку. Нам трутни не нужны.
Она, безусловно, ценный источник информации, но не до такой же степени.
– Может, позже. Если другой работы в самом деле не окажется, я наймусь судомойкой.
Она фыркнула:
– Ловко я придумала, как от тебя отделаться. Не родился еще на свет мужик, у которого достанет храбрости добровольно подступиться к горе грязной посуды.
– Ланч великолепный. Спасибо, мисс…
Не сработало и на этот раз.
5
Фонтан – удобная отправная точка. Я уселся на ограду, переваривая сообщения поварихи. Видно, не миновать мне мытья посуды: нет другого способа выудить из этой мрачной и чудовищно молчаливой старухи все, что мне необходимо.
Вдруг у меня возникло неприятное, жутковатое ощущение, знаете, как бывает, когда почувствуешь, что кто-то тайком наблюдает за тобой? Я оглянулся – словно случайно.
Снова она, блондинка. Осмелела, спустилась ко мне на первый этаж и молнией пронеслась по темному коридору. Я притворился, что ничего не замечаю, подождал минуту, встал, потянулся и двинулся в ее сторону, по-прежнему прикидываясь, что ни о чем не подозреваю. Она метнулась, как испуганная птица. Я бросился за ней, позвал: «Дженнифер!» Она скрылась между колоннами… Куда она подевалась, недоумевал я. Но белокурой незнакомки и след простыл.
Чертовщина какая-то.
– Эй, Майк! Чем ты тут занят?
Я подскочил:
– Питерс. Не подкрадывайтесь. Я и без
– Кто? Все на работе, – удивился Питерс.
А ведь верно. Такое громадное здание, да еще земли вокруг, немудрено целую армию потерять, не то что восемнадцать человек.
– Но хоть кто-нибудь…
– Временами тебе будет одиноко. – Он улыбнулся. Второй раз за два дня. Рекорд. – Я подумал, ты захочешь пройтись по поместью.
– Я найду дорогу. В морской пехоте я был разведчиком.
Улыбка увяла. Черный Пит смотрел на меня, как в былые времена: будто я недостаточно смышлен, чтоб самостоятельно зашнуровать ботинки. Он резко указал рукой в северный конец холла, на дверь в стене с мозаикой из цветного стекла, изображавшей пятьдесят свирепых вояк.
Эге. У мамочки Гаррет дебилы не рождались. Я смекнул, в чем дело.
– Я, пожалуй, не прочь прогуляться. Вы растолкуете мне, где что.
Он слегка расслабился, браво развернулся на сто восемьдесят градусов и зашагал. Я за ним – ать-два левой. А ведь никакой ностальгии по паршивым старым временам я не испытывал.
Питерс не проронил ни слова, пока мы не отошли достаточно далеко от дома и не миновали сад позади него, в котором могли укрыться соглядатаи.
– Ты видел старика. Что думаешь?
– Он в плохой форме.
– Ты знаешь яды, которые могли оказать подобное действие?
– Нет, – честно ответил я. – Нужен специалист. Я знаю парня, который разбирается в таких вещах, но он должен осмотреть генерала.
Морли Дотс знает все на свете, может, потому, что он полукровка и эльфийской крови в нем больше, чем человеческой.
– Не получится. Довольно одного чужака, чтоб все здесь на рогах стояли.
– Ну да.
Настоящий растревоженный улей. До сих пор нам не попалось ни единого живого существа.
– Когда хочешь знать наверняка, спрашиваешь у того, кто в этом разбирается.
– Я попытаюсь.
– Теперь о ворах. Это правда? Повариха считает, что генерал выдумывает.
– Нет. Она так считает. Когда-то, мы только переехали сюда, у него действительно случались заскоки. Но она так редко выходит из кухни, что у нее у самой ум за разум заходит. Она даже не знает, какой год на дворе.
– Она пыталась запрячь меня в работу.
– С нее станется. О боги! Я помню твою стряпню.
– А я помню, что мне приходилось готовить. Крысы с кореньями, а на гарнир жуки.
Он проворчал что-то и снова почти улыбнулся.
– Неужели у вас могли сохраниться нежные воспоминания о тех днях?
– Нет, Гаррет. Я не настолько ненормален, хоть и профи. Я не скучаю по войне. – Он вздрогнул.
– А? В чем дело?
– Тревожные слухи ходят. Говорят, готовится поход против Слави Дуралейника и могут призвать ветеранов.