Седьмая встреча
Шрифт:
Юн принес еще пива и сельтерской. Он и Кари, как ни странно, сидели на своих стульях. Пара играла против пары: Кари с Юном против Марианны с Хоконом. Глаза у Хокона стали мутными, он вдруг начал рассказывать о службе в авиации.
Благородные мушкетеры простили Миледи. Но справедливость должна была восторжествовать.
— Капрал — мудак, — объявил Хокон, закончив свою историю. Теперь его рука целиком скрылась под скатертью.
Неожиданно Сестра-Лебедь вскрикнула «Ах!» и попыталась убрать руку Хокона. Но это было несерьезно. Горм всё понимал.
Палач поднимает меч и совершает казнь. Смерть Миледи неизбежна.
Неожиданно Горм встретился глазами с Сестрой-Лебедем. Они помутнели от наслаждения. Неужели она смотрит на него? Нет. Она никого не видит. Марианна быстро отвела глаза, встала и одернула джемпер.
Палач заворачивает тело Миледи в красный плащ и бросает в реку.
— Что с тобой, Марианна, игра еще не кончена! — рассердился Хокон и хотел силой посадить ее обратно.
— Я больше не могу. — Марианна закинула руки за голову. Глаза Хокона приклеились к ее телу.
— Просто ты видишь, что на этот раз вам не выиграть, — мрачно сказала Кари.
— Я хочу распаковать вещи. — Марианна пошла к двери. Ее ягодицы перекатывались в узких брюках. Задние карманы двигались из стороны в сторону.
Кари встала и пошла за ней. Было слышно, как они возятся там наверху.
Теперь дождь хлестал прямо в окна. Хокон и Юн выпили еще пива и поднялись за девочками наверх. Горм понял, что ему туда идти не следует.
Три мушкетера едут дальше. Но на следующих страницах не произошло ничего по-настоящему интересного.
Довольно долго сверху слышались возня и смех. Потом оттуда сбежала Марианна. Она тяжело дышала. Волосы растрепались. Рот был кроваво-красный. Марианна прошла на кухню, не удостоив Горма взглядом. Потом сверху спустились и остальные. Юн и Хокон сказали, что хотят разбить старую палатку.
— Но в ней нет пола, — удивленно сказал Горм.
— Немного дождя крестьянской земле не повредит, — засмеялся Юн и надел куртку.
— Мы всегда ставили ее на лужайке, — предупредительно сказал Горм. Ему было непонятно, что кто-то готов выйти под дождь, чтобы поставить палатку. Но парни только смеялись и обменивались многозначительными взглядами.
Горм следил за ними в окно, пока они не скрылись в кустах за домом.
Ему и в голову не могло прийти, что в палатке будет ночевать он! Но Юн и Хокон бросили ему спальный мешок.
— Все, ступай! — приказал Хокон.
— Шевелись, малыш! — сказал Юн.
Оба были серьезны. Горм встал, чтобы без спора подняться в свою комнату. Он распрямил плечи, чтобы выглядеть почти таким же высоким, как Хокон. Камень занял у него в животе свое место. Но вырваться наружу стремился не камень, а слезы.
Парни двинулись за ним, пытаясь протиснуться вперед,
— На лужайке тебя ждет отдельная комната с душем. Милости прошу, — сказал Хокон.
— Я туда не пойду, — тихо сказал Горм и пнул ногой спальный мешок.
— Еще как пойдешь! — с угрозой в голосе сказал Хокон и подошел ближе.
— Нет! — Горм поставил ногу на нижнюю ступеньку.
— Боишься темноты? Это белой-то ночью? — презрительно спросил Юн.
Горм хотел подняться по лестнице, но Хокон опередил его и загородил путь.
— Да он и в самом деле боится темноты!
Горм промолчал. Просто сел на ступеньки.
Юн дернул его за рукав. В открытых дверях хихикала Кари. Марианна стояла у нее за спиной, она молчала.
Такого у нас в Индрефьорде еще не бывало, подумал Горм. Никогда. Камень напомнил о себе. Он не только повернулся, но и попытался вырваться наружу. Горм встал и с силой ткнул кулаком в сторону Юна. Он не собирался бить так сильно, это получилось само собой.
Юн чертыхнулся и ударил в ответ. Попал Горму в подбородок. Горму стало больно. Его рука испугалась и похолодела.
Д'Артаньян поднимает свой железный кулак и направляет удар в лицо Юну. Он полон праведного гнева и бьет обеими руками сразу.
Раздался крик Кари. Юн растерялся, выругался и вытер кровь с носа.
— Пощада или смерть? — спокойно спрашивает д’Артаньян, сверля Юна взглядом.
— Хватит! — Марианна вышла из тени. Горм почувствовал на плече ее руку и повернулся к ней.
Перед ним стоит жестокая Миледи.
— Предательница! — кричит д'Артаньян. — Предательница!
Красивое лицо Миледи на фоне золотистых волос становится пунцовым.
— Оставьте его в покое. Мы можем воспользоваться спальней родителей, — сказала она и прошла в гостиную.
Остальные двинулись за ней. Вытирая кровь, Юн злобно косился на Горма.
— Чертов маменькин сынок! — бросил ему через плечо Хокон и закрыл за собой дверь.
Горм поднялся в комнату, которая всегда принадлежала ему. В ней стояли только кровать, тумбочка и стул. На стене висели четыре большие фотографии китов и дельфинов. И изображение Тарзана в джунглях, висящего на дереве на одной руке. Тарзан бледен. Заходящее солнце всегда падает на его набедренную повязку. Если оно светит. Но сегодня солнца нет. Оно плавает где-то в море. Спряталось за дождевыми тучами.
Горм влез на кровать, сорвал со стены изображение Тарзана, смял его и забросил под кровать этот жесткий пружинистый шарик.
Точно так же он поступил и с фотографиями, а потом, не раздеваясь, лег на постель. Может быть, они все четверо поднимутся сюда за ним и силой перетащат его в палатку. На всякий случай лучше не раздеваться.
Оглядев пустые стены, он снова почувствовал в животе камень. От него было больно. Горм не мог припомнить, чтобы когда-нибудь кого-нибудь ударил. А ведь Юн был намного старше его. Никто не победил. Но он хотя бы не потерпел поражения.