Седьмая жертва

Джекобсон Алан

Над столами прокатился негромкий смешок, и в эту минуту дверь в конференц-зал распахнулась и в комнату шагнул высокий силуэт. Томас Гиффорд сделал несколько шагов и остановился, обводя взглядом собравшихся; кто-то из агентов сдержанно фыркнул, давясь смехом. Гиффорд перевел взгляд на Карен, суровое выражение лица которой ясно говорило, что она не разделяет всеобщего веселья.

Карен встретилась взглядом с Дель Монако.

– Я ничего не хочу упустить из виду, Франк. И вообще, в данном случае нестандартное мышление должно приветствоваться. Или

я ошибаюсь?

Гиффорд подошел к Карен и встал рядом с ней, спиной к экрану. В комнате стало тихо. Кровавый узор отбрасывал жуткие красноватые блики на его темный костюм и лицо, превращая его в гротескную маску.

– Хочу предупредить вас вот о чем. Вчера поздно вечером мне стало известно, что сенатор Элеонора Линвуд попросила – правильнее будет сказать, приказала– начальнику полиции округа Фэрфакс Турстону ввести в состав оперативной группы, работающей по Окулисту, своего человека, агента, возглавляющего ее службу безопасности. Его зовут Чейз Хэнкок. Это имя говорит что-либо кому-нибудь из вас?

Франк Дель Монако подал голос.

– Это тот козел, что подал в суд на Бюро, потому что, видите ли, не получил назначения в наш отдел.

– В самую точку, – согласно кивнул Гиффорд. – А теперь послушайте меня внимательно. Этот парень, мало того что сам нарывается на неприятности, может обеспечить их и нам. Но шеф полиции делает личное одолжение сенатору. Очевидно, это предвыборные политические маневры. Сенатору позарез нужно выглядеть непримиримым борцом с преступностью, чтобы заручиться поддержкой избирателей. Как показывают данные последних опросов, соперник, демократ Редмонд, дышит ей в затылок, так что она наверняка решила, что дело Окулиста способно поднять ее рейтинг.

– Ага, значит, нам придется разгребать их политическое дерьмо, – высказался ван Оуэн.

– Мы находимся в тридцати милях от округа Колумбия, – возразил Гиффорд. – Там и без нас хватает… разгребателей, как и двести лет назад.

Руни громко фыркнул, но потом, откашлявшись, поинтересовался:

– А что, объехать сенатора на кривой козе никак не получится? Мне приходилось видеть настоящих засранцев, мозгов у которых было все-таки побольше, чем у этого урода Хэнкока.

– Самый легкий способ избавиться от него – составить такой психологический портрет преступника, какого еще свет не видывал, и угадать на сто процентов. Дайте копам какую-нибудь наводку, что-нибудь такое, за что они могли бы ухватиться. А во всем остальном держитесь от Хэнкока подальше. Вот так мы поступим. Делайте свое дело и не мешайте ему заниматься своей работой. Если он станет надоедать вам и совать палки в колеса, дайте мне знать, и я займусь им лично.

– Проще всего дать емуверевку, чтобы он на ней повесился? – заметила Карен.

– Вот именно. – Гиффорд коротко кивнул ей, предлагаю воpобновить прерванную дискуссию, а потом уселся позади всех.

Карен вывела на экран следующий слайд, панорамный снимок дома снаружи.

–

Бледсоу проверяет прежние и нынешнюю финансовые компании, в которых работала Мелани Хоффман. Возможно, тот, кто надругался над ней, познакомился с ней на рабочем месте, так сказать. Сотрудники, клиенты, обслуга – словом, полиция проверяет всех. Кроме того, у нее есть еще бывший муж. Брак был аннулирован три года назад.

Она несколько раз щелкнула кнопками пульта дистанционного управления, показывая фотографии того, что осталось от некогда симпатичной молодой женщины. Один за другим по экрану скользили слайды, и на последнем крупным планом были засняты голова и туловище Мелани.

– Это его четвертая жертва, – сообщила Карен таким тоном, словно им должно быть стыдно оттого, что они не сумели помочь полиции схватить преступника до того, как он оборвал еще одну молодую жизнь.

– Ты имеешь в виду – третья. Это его третья жертва, – поправил ее Дель Монако. – Последний раз орудовал другой малый.

– Вам известно, что я думаю по этому поводу.

В самом деле он прекрасно знал, какого мнения на этот счет она придерживается. Собственно, об этом знали все, потому что год назад, когда Окулист совершил свое последнее по счету преступление, она и не подумала держать свои мысли при себе, а рассказала о них всем, кто был готов слушать.

– А что думает Бледсоу?

Карен метнула на Дель Монако гневный взгляд.

– Он исходит из того же самого предположения.

– Угу.

– В чем проблема, Франк?

– В деле этой последней жертвы прослеживается очень слабая связь с Окулистом. Жертва была убита, ее внутренние органы вырезаны. Да, это так. Но кишки не были обмотаны вокруг бедер, глаза не были проткнуты ножом, рука не была отделена от тела… Словом, почерк не совпадает совершенно. Подобные сцены нам приходилось видеть и ранее, причем не меньше сотни раз. Никакой связижертвы или нападавшего с Окулистом не установлено.

Карен обвела взглядом лица сидевших в комнате. Похоже, все без исключения были согласны с Дель Монако. В самом крайнем случае они готовы были выслушать ее, при условии, что она сумеет доказать обратное. Но в голове у нее после бессонной ночи и кошмара по-прежнему царила звенящая пустота, и Карен чувствовала, что сейчас не лучшее время затевать ожесточенный спор б коллегой. Она попыталась сосредоточиться. Но прежде чем мозг успел отдать нужную команду, с губ ее уже слетели роковые слова.

– Да, глаза не были проколоты. Ну и что из этого?

– Что из этого? – Дель Монако обвел взглядом комнату, словно желая заручиться поддержкой присутствующих. Но поскольку все взгляды были устремлены на Карен, то и он посмотрел на нее – Итак, Карен, почерк совершенно иной. Отсутствуют почти все признаки его прежнего поведения. Ты правильно отметила наличие некоторых параллелей, но связь между убийствами не прослеживается.

– Мы уже обсуждали это раньше, – заметил один из криминалистов.