Седьмое море
Шрифт:
– Может быть, он делает это, потому что очень вас любит? – тихо спросил Алексей.
– Лучше бы он в маркетинге разбирался! Вот Дан…
– Я уже понял, что Голицын – верх совершенства, – слегка разозлился Алексей. – И всетаки: зачем он с вами встречался?
– Ну, хорошо, я скажу, – с вызовом вскинула голову Дарья Сажина. – В конце концов, почему я должна его покрывать?
– Вы о муже?
– Да! То, что сказал Дан, меня потрясло. Видите ли, он нашел в бумагах своей жены завещание. Эта нотариально заверенная копия, подлинник, как я поняла, находится у моего
– Какие акции? – уставился на нее Алексей.
– Дан сказал, что года три назад, для того чтобы обезопасить холдинг и получить очередной кредит, он переписал все свои акции на жену.
– Контрольный пакет?
– Наверное. Я в этом не разбираюсь, – пожала плечами Дарья Витальевна.
– Значит, реально владелица «АNДА» Анжелика Голицына?!
– Похоже на то.
– Вот так так! Но ведь это же в корне все меняет! А почему она вдруг написала завещание в пользу вашего мужа?
– Вы меня об этом спрашиваете? – горько усмехнулась Сажина.
– Неужели они…
– Были любовниками? Вы это хотите сказать? Не думайте, что делаете мне больно, – фыркнула Дарья Витальевна. – Я не люблю мужа.
– А вот Анжелика Голицына, похоже, любила его настолько, что оставила ему огромное наследство. Если, конечно, она умерла. Голицын будет оспаривать завещание?
– Да вы что?! Дан вовсе не крохобор какойнибудь!
– Вы, должно быть, не понимаете: речь идет о многих миллионах, причем долларов, и слово «крохобор» здесь явно неуместно, – не удержался Алексей. – Даниил Валерьевич, когда нашел это завещание, небось пожалел, что кинулся в полицию с заявлением. Ну, пропала женушка и пропала. К любовнику сбежала. Лет пять можно было бы протянуть.
– Не поняла?
– Если человек пропал и труп его не найден, умершим его можно признать только через суд. Для этого надо возбудить уголовное дело по факту смерти, – пояснил Алексей. – А пока нет свидетельства о смерти, нельзя открыть и дело о наследстве.
– А теперь, выходит, можно? Раз уголовное дело завели?
– Сначала надо бы выяснить, что на самом деле случилось с Анжеликой Голицыной.
– Я же вам говорю: она мертва!
– Откуда такая уверенность?
– Я это чувствую!
– А не вы ли, Дарья Витальевна, к этому руку приложили?
– Вы что, меня подозреваете? – Сажина мгновенно замкнулась.
– Вы знаете больше, чем мне сейчас рассказали.
– Он всетаки мой муж.
– А главное, он отец вашей дочери.
– Да!
– А ведь для Сажина это отличный шанс преуспеть, – задумчиво сказал Алексей. – Выйти наконец из тени своего друга. Усесться самому в кабинете генерального.
– Толкуто? – презрительно сказала Дарья Сажина. – Он разорится буквально через месяц. Ну, через год.
– Скажите, а зачем с вами в круиз поехал банкир Зебриевич?
– Они же друзья, – удивленно посмотрела на Леонидова Дарья Витальевна.
– Хорошие у вашего мужа друзья: владелец холдинга, банкир. У простого менеджера, – съязвил Алексей.
– И что? – пожала плечами Дарья Витальевна. – Они вместе учились.
– Ладно, я поговорю с Зебриевичем. – Алексей еще раз с нескрываемым интересом посмотрел на ее кольцо. – Муж, говорите, подарил?
– Вы меня в чемто подозреваете?! – На этот раз в голосе у Сажиной было не только возмущение, но и обида. – Мы с Даном не любовники! И никогда ими не были! К огромному моему сожалению! И это не подарок за ночь любви! То есть и за ночь, но… – Она резко замолчала. И торопливо добавила: – Это совсем другое.
– Как же у вас все запущено, – тяжело вздохнул Алексей. – Ладно, я выясню правду.
Когда Дарья Сажина ушла, он позвонил Панову.
– Как идут дела? – поинтересовался тот.
– Ты имеешь в виду исчезновение Анжелики Голицыной? Представь себе, выяснилось, что она была реальной владелицей холдинга «АNДА»! Даниил Валерьевич, чтобы обезопасить себя от преследований налоговой, все свои акции переписал на жену. А та составила завещание в пользу Дмитрия Сажина.
– У мужа был шок, когда он нашел это завещание? – рассмеялся Панов.
– Похоже, что да. Слушай, не в службу, а в дружбу. На пароме наверняка повсюду видеокамеры. Мне нужна запись с них, сделанная в новогоднюю ночь. С тех, что находятся на самой верхней, десятой палубе, и на открытой, где нашли сумочку Анжелики Голицыной. Можно это сде лать?
– Сделатьто можно, – вздохнул Панов и добавил: – Наверное. Паром – это территория иностранного государства. А эстонцы народ медлительный. Да к тому же в последнее время настроенный к нам не очень доброжелательно. Волокита та еще. А погодка в новогоднюю ночь была не очень. Штормило, шел мокрый снег, было темно хоть глаз выколи. Ты увидишь только мечущиеся тени. Стоит оно того?
– Но попробоватьто можно? Меня главным образом интересуют записи с верхней палубы. Хочу узнать, с кем Анжелика Голицына выходила подышать свежим воздухом. Ведь она курила. А сигарет в сумочке не нашли. Значит, она выходила покурить, а пачка осталась либо в кармане шубки, либо в кармане того человека, который составил Анжелике компанию. С кем она выходила покурить? Сколько раз? Когда вернулась, если вернулась? Опятьтаки с кем?
– Хорошо, мы сделаем запрос. Но на многое не рассчитывай. Во всяком случае, придется подождать. Паром сейчас то ли в Эстонии, то ли в Финляндии. В общем, черт его знает где. И сколько там хранятся эти записи, тоже неизвестно.
– Спасибо тебе, Юра!
– Да пока не за что.
…Зебриевич на повестку не прореагировал. Дозвониться удалось только его секретарше, которая сказала, что Семен Абрамович серьезно болен, и если есть на то необходимость, можно выслать по электронной почте отсканированную справку от врача. Алексей уже понял, что Зебриевич – скользкий, как налим. С полицией он общаться не собирается. Пришлось вылавливать его у дверей банка. Леонидов был мастер проделывать всякие трюки, вот и на этот раз отличился. Когда к подъезду подали «Лексус» банкира, Алексей, воспользовавшись тем, что Зебриевич замешкался, показал шоферу удостоверение и попросил выйти из машины.