Седьмой свиток
Шрифт:
— Дело сделано. Мы можем идти к Иисусову камню.
Мальчик снова схватил Ройан за руку и подвел к каменной стене. Прямо на глазах у Николаса оба, казалось, исчезли. Англичанин встревожился.
— Ройан! — крикнул он. — Где ты? Что происходит?
— Сюда, Ники. Сюда!
Он подошел к стене и застыл в изумлении.
— Видит Бог, я не нашел бы это и за год поисков.
Скала неожиданно изогнулась, открывая незаметный дотоле вход. Николас прошел сквозь него, глядя на стены, и через тридцать шагов оказался в открытом амфитеатре ста ярдов шириной. Стены здесь были каменными, из того же аспидного сланца, что и блок, обнаруженный Ройан в долине.
Казалось очевидным, что перед их глазами творение рук человека. Ступени, вырубленные в камне, поднимались ярусами до верха. Все еще удавалось разглядеть углубления, из которых вырезали блоки. В трещинах кое-где росли кусты и подлесок, но в целом растения не заполонили каменоломню. На дне были видны груды готовых гранитных блоков. Харпера так потрясло это открытие, что он не мог ничего сказать. Он просто стоял у входа, медленно поворачивая голову из стороны в сторону, словно пытаясь поверить собственным глазам.
Тамре подвел Ройан к центру каменоломни, где отдельно от других лежала большая плита. Было очевидно, что древние египтяне собирались поднять ее и увезти вниз по долине, поскольку плита была совершенно готова и доведена до правильной формы.
— Иисусов камень! — проговорил Тамре, становясь на колени и таща за собой Ройан. — Сюда меня привел Иисус. Когда я первый раз пришел сюда, он стоял на этом камне. У него была длинная белая борода и добрые грустные глаза.
Мальчик перекрестился и принялся петь псалом, раскачиваясь и кивая головой в такт.
Тихо подойдя к ним, Николас понял, что Тамре частенько посещает это священное место. Иисусов камень был его личным алтарем, и на нем лежали жалкие приношения — старые бутыли из-под тея, обожженные глиняные горшки, по большей части треснутые. В них стояли букеты давным-давно высохших диких цветов. Здесь лежали и другие сокровища мальчика, найденные им и принесенные на алтарь: черепашьи панцири, иглы дикобраза, вырезанный из дерева крест, обмотанный кусочками цветной ткани, ожерелья из бобов, слепленные из глины фигурки зверей и птиц.
Николас стоял и смотрел, как его спутники молятся перед примитивным алтарем, опустившись на колени. Баронета очень тронули свидетельства веры мальчика и его безграничное доверие им — ведь он привел иноземцев в свое святилище.
В конце концов Ройан поднялась на ноги и подошла к Харперу. Они начали обходить каменоломню. Говорили немного и только шепотом, будто находились в соборе или другом священном месте. Ройан коснулась руки спутника и указала на ряд каменных блоков, все еще лежащих на изначальных местах. Их не окончательно отделили от скалы. Блоки чем-то напоминали зародыши, связанные с матерью пуповиной, которую древние каменщики так и не перерезали.
Каменоломня была прекрасным примером строительных методов, использовавшихся древними египтянами. Можно было видеть работу, брошенную на разных стадиях — от разметки блоков старшим мастером, сверления дыр и наметки линий разлома до готового продукта, пригодного для транспортировки.
Солнце село, и, когда они подошли к выходу из каменоломни, воцарилась почти полная темнота. Николас и Ройан присели на один из готовых блоков, а Тамре расположился у их ног, подобно преданной собачонке, глядя в лицо молодой женщине.
— Если бы у него был хвост, он бы им вилял, — улыбнулся Харпер.
— Мы не должны предать его доверие и осквернить это место любым способом. Тамре сделал его своим храмом. Думаю, мы первые, кого он привел сюда. Обещай мне, что всегда будешь уважать его, что бы ни случилось.
— Это самое меньшее, что я могу для него сделать, — согласился англичанин, а потом, повернувшись к Тамре, сказал: — Ты хорошо поступил, приведя нас к Иисусову камню. Я очень доволен тобой. И леди тоже довольна.
— Нам пора возвращаться в лагерь, — заметила Ройан, поглядев на небо. Оно было пурпурно-синим, освещенным последними лучами солнца.
— Не думаю, что это будет мудро, — не согласился Николас. — Сегодня безлунная ночь, любой из нас может запросто сломать в темноте ногу. А здесь это не рекомендуется делать. До приличной медицинской помощи надо добираться не меньше недели.
— Ты хочешь заночевать тут? — удивилась Ройан.
— Почему бы и нет? Я могу разжечь костер в шесть секунд, да и еду я с собой захватил. К тому же с тобой юный компаньон… Так что и твоя честь в безопасности. Поэтому повторяю: почему бы нет?
— И в самом деле, почему? — рассмеялась Ройан. — Тогда завтра мы сможем осмотреть каменоломню подробнее.
Англичанин поднялся и принялся собирать дрова. Потом он остановился и посмотрел на небо. Ройан тоже услышала знакомый стрекот.
— Вертолет «Пегаса», — без нужды заметил Николас. — Интересно, какого черта им понадобилось в такое время суток?
Они подняли лица к темнеющему небу и наблюдали за перемигиванием навигационных огней воздушного судна в тысяче футах над головой, пока оно не скрылось на юге, улетев в направлении монастыря.
Николас разжег небольшой костер в углу каменоломни, поближе к выходу, и разделил упаковку сухого пайка на три части. Они запили сладкие таблетки концентрата свежей водой из фляги.
Костер отбрасывал призрачные тени на стены каменоломни, и мир вокруг казался еще темнее. Когда козодой, устроившийся в нише на стене, издал протяжный крик, он отдался таким жутким эхом, что Ройан вздрогнула и невольно придвинулась поближе к спутнику.
— Интересно, знает ли Таита в ином мире о наших догадках? — сказала она. — У меня есть чувство, что он начинает беспокоиться. Мы разгадали первую часть головоломки, а наш мудрец наверняка считал, будто мы и на это не способны.