Седьмой уровень. Лицом к лицу
Шрифт:
– Его контролирует наблюдатель, – усмехнулся Кальт. – Наемник – отличная приманка. Мальчишка ликвидировал двух воинов Света. Они должны были свести с ним счеты. Мне оставалось только расставить сети. Ты попался первым. Учитывая огромный интерес хранителей к Волку, я все тщательно зачистил. Не хотел спугнуть добычу.
– И что потом, убьешь парня? – проговорил Дарен.
– Разумеется, – кивнул головой Маквил. – Изгой не вписывается в общую схему, он опасен. Но прежде наемник выполнит свою миссию. Я умею сопоставлять факты. Звездный челнок, Земля, учитель по имени Астин. Выстраивается
– Вот почему ты не мешаешь Лане! – выдохнул Лигвил. – Это часть твоего дьявольского плана.
– Такой шанс упускать нельзя, – произнес Кальт. – Рано или поздно девушка забеременеет. Ее ребенок станет ключом к безграничной власти. Но знать это буду только я.
– К тому моменту чужаки уже уничтожат человечество, – парировал Дарен.
– А какая разница кому диктовать условия? – сказал Маквил. – Космические станции и боевые пульсары никуда не денутся. Пока мы тут с тобой разрушаем друг другу мозг, Волк наслаждается любовью. Парню чертовски повезло. Ему можно лишь позавидовать.
Остановить кровь Лигвилу не удалось. Он быстро слабел. Защита Дарена не выдержала мощный натиск противника. Кальт оказался сильнее. Развязка неуклонно приближалась.
– Высокомерный, тщеславный ублюдок, – с трудом выдавил Лигвил.
– Спасибо за похвалу, – проговорил Маквил. – Рад, что ты по достоинству оценил мои успехи. В этой войне победит Тьма. Я выбрал правильную сторону. У меня есть будущее, а у тебя его нет. Морально-нравственная чепуха, которую нам прививал Торн Клевил, оказалась ненужной, бесполезной. Разумные существа алчны, эгоистичны.
– Возможно, – прошептал Дарен. – Человечество действительно погрязло в пороках. Но любовь, справедливость, патриотизм – не пустые слова. Ради свободы, независимости, ради родных и близких люди пойдут на мучения, на смерть. Вспомни битву у Гайлеты. Никто не прятался за спины товарищей.
– Твой пафос меня умиляет, – иронично произнес Кальт. – За прошедшие годы ты ничуть не изменился. Глупый, наивный идеалист. Словно безумный фанатик твердишь заученные наизусть постулаты. Подумал бы лучше о себе, о жене, о детях. Что дал тебе Свет? Какие перспективы нарисовал? Молчишь. Потому что нечего ответить. Леги требуют от воинов самоотречения.
– Леги? – Лигвил пристально взглянул на бывшего друга.
– Ах да, ты даже этого не знаешь, – произнес Маквил. – Странник в белом балахоне. Он далеко не ангел. Твой вербовщик принадлежит к древней расе, называвшей себя легами.
– Ты тоже с ним встречался? – удивленно спросил Дарен.
– Похоже, твои силы иссякли, – заметил Кальт. – Соображаешь все хуже. Конечно, нет. У Тьмы свои слуги. Они в черных одеждах. Противники уделяют огромное внимание символике. Хотя, по-моему, это полный бред.
– Не улавливая связи, – Лигвил перестал вытирать текущую из носа кровь. – С чего ты взял, что странник в белом балахоне – лег?
– В отличие от тебя, я не испытывал благоговейного трепета перед посланником, – пояснил Маквил. – Мои способности уникальны, и в процесс разговора я попытался проникнуть в его разум.
– И как, получилось? – уточнил Дарен.
– Не совсем, – сказал Кальт. – У энергетической субстанции нет тела, а соответственно и мозга. Однако любой аналог создается на основе оригинала. Мне удалось перехватить слабые мысленные импульсы.
– Скорее всего, тебе позволили их перехватить, – вставил Лигвил.
– Не исключено, – согласился Маквил. – Много тайн я не раскрыл, но кое-что о войне Света и Тьмы узнал. Это игра. Жестокая, безжалостная игра. Они не хотят драться сами, и потому решили натравливать друг на друга слаборазвитые цивилизации. Так что их помощь вовсе не бескорыстна. Жаль нельзя поставить вербовщиков рядом. Ведь если поднять балахоны…
– Мне безразлично, к каким расам они принадлежат, – произнес Дарен. – Сути это не меняет. Я буду сражаться за человечество до последнего вздоха.
– Что ж, тогда твое время истекло, – с металлом в голосе отчеканил Маквил. – Пора прощаться.
Лигвил вскрикнул от боли. Его глаза неестественно округлились. Кровь заливала подбородок и шею. По лицу пробежала судорога.
– Зря ты сюда пришел, – сказал Маквил. – Ведь понимал…
Кальт осекся на полуслове. Он явно что-то упустил. Дарен всегда отличался рассудительностью. Дворец под контролем, агенты хранителей уничтожены, установлена сверхнадежная система наблюдения. Все это прекрасно известно Лигвилу. И, тем не менее, он пробивается в здание, рискуя быть обнаруженным. Зачем? Пытался спасти изгоя? Маловероятно. Шансы выжить у парня невелики. Надеялся убить воина Тьмы? Крайне опрометчиво. Схватку можно и проиграть. Нет, Дарен не стал бы ввязываться в подобную авантюру. Лигвил осторожен и предусмотрителен, он тщательно просчитывает каждый свой шаг. Тут что-то другое.
– Какого черта! – ослабив натиск, воскликнул Маквил. – Ты ведь не просто так здесь объявился. Ты ждал меня.
– Наконец-то, – злорадно усмехнулся Дарен. – Медленно до тебя доходит. А виной всему надменность и высокомерие. Даже мысли не допускаешь, что кто-то может обмануть гения. А у меня получилось.
– Что за чушь? – раздраженно спросил Кальт. – Ты спятил, потерял связь с реальностью. Через несколько минут ты умрешь.
– Я готов к смерти, – спокойно ответил Лигвил. – Это был осознанный шаг. Иначе с тобой не справиться. Твои способности действительно уникальны.
– Постой, постой, – проговорил Маквил. – Ты отвлек мое внимание, пожертвовал собой. Ради чего? Агенты ордена проникли во дворец? Хитрый ход. Увы, придется тебя разочаровать. Я перебью их всех.
– Не в том направлении ищешь, – заметил Дарен. – Ты сильнее меня. Но кое в чем я тебя превзошел. Ты относился к этому навыку с подчеркнутым пренебрежением. Напрасно…
– Создание тени, – догадался Кальт. – Ты кого-то спрятал!
В ту же секунду Андрей почувствовал себя свободным. Юноша стоял в полуметре от горга. Руки Волкова непроизвольно, инстинктивно потянулись к карабину насекомого. Размышлять было некогда. Андрей резко вскинул оружие. В этот момент накатилась холодная волна. Маквил нанес противнику сокрушительный удар. Лигвил не мог больше бороться. Он упал на колени, а затем повалился на бок. Теперь Кальт отчетливо видел наемника.