Седьмой
Шрифт:
Волей-неволей пришлось отступить, и степняки немедленно стали просачиваться в зал.
Ни Дежень, ни Воисвет, ни вовремя подоспевшая Ирица уже не справлялись. Особо шустрые степняки пробирались за спину, и только благодаря Даре, на удивление ловко орудовавшей своим кинжальчиком, они еще держались.
Но даже далекому от военного дела магу было понятно, что они обречены. Степняки бросали в бой все новые и новые силы, и не было им ни конца ни края. Очень скоро и князь, и Дежень, и Ирица были вымотаны практически до полного изнеможения.
И
– Он заговоренный, что ли? – пробурчал Воисвет. – Отходим к магу, быстро!
Они отступили к стене, сомкнувшись вокруг Берсеня кольцом.
– Берсень! – крикнул Воисвет, уже с некоторым трудом ворочая мечом. – Какого демона ты медлишь?
– Я не могу! – заорал в отчаянии маг. – Эта магия превыше моих сил!
– Можешь, раздери тебя демон! Делай! А если тебе наплевать на нас, вспомни об Ирице! Тебе рассказать, что с ней сделают, если ты не закроешь дверь?!
В зал могучим потоком вливались степняки, единственным заслоном оставался Горяй. Он бился теперь окруженный со всех сторон. Но, судя по всему, это нисколько его не смущало. Наоборот, предчувствуя скорую победу, кочевники стали бросаться в бой сломя голову и сильно мешали друг другу.
– Горяй! – крикнул князь. – Если можешь, пробивайся сюда! Дежень и Ирица сдают!.. Нам нужно сомкнуть кольцо!
– Ни черта я не сдаю! – взвизгнула было Ирица, но из горла вырвался лишь невнятный хрип.
Горяй с диким криком рванулся к ним. Степняки отхлынули на мгновение, но тут же навалились вновь. Многие бросались прямо на клинок, надеясь хоть как-то, хоть на миг остановить его смертоносный меч, иные кидались под ноги в попытке опрокинуть его на пол.
Но сотник лишь смеялся, награждая врагов точными ударами. Его клинок успевал всюду, справа и слева, вниз и вверх, спереди и сзади.
Тяжело дыша, Воисвет остановился, поводя вокруг налитыми кровью глазами. Он больше не мог сражаться. Пот ручьем струился по всему телу и ел глаза, руки-ноги гудели, норовя подогнуться и усадить, наконец, неугомонное тело.
Рядом, залитые потом и кровью, стояли Дежень и Ирица, тоже на последнем издыхании. Лучше всех выглядела Дара, но Воисвет прекрасно понимал, что без них она не продержится и минуты. Еще немного, еще одна атака – и с ними все будет кончено.
Но их оставили на время в покое. Все свои силы степняки бросили на Горяя. Количество погибших от его руки исчислялось уже десятками, так что убить сотника стало для врагов делом чести.
– Даже если Берсень закроет дверь, эта орава никуда не денется, – прохрипел Дежень, припав от усталости на колено.
Воисвет понимающе кивнул:
– Ты прав. Мы не продержимся и минуты. Если только Горяй не совершит невозможное.
– Какого демона, что это вы задумали? – вмешалась Ирица.
– Не мешай, сестренка. Мы едва живы.
– Или все вместе – или никто! – закричала она.
Воисвет покачал головой и нашел взглядом Горяя.
– Горяй!!! – закричал что было сил князь. – Уводи их отсюда! Иначе погибнем все!
Князь так и не понял, услышал ли его сотник или нет. У Горяя не было и секунды, чтобы дать хоть какой-то знак, но спустя несколько мгновений он шагнул к выходу.
Забрызганный кровью, всклокоченный, сейчас Горяй меньше всего походил на себя прежнего. Того Горяя, к которому привыкли его товарищи. Даже улыбка, не сходившая с лица, казалась совсем чужой. Страшная, похожая на рваную рану.
Он продирался сквозь вражеские ряды, продавливал их, будто шел через трясину. Он давно уже потерял шлем и наплечники, кольчуга превратилась в лохмотья, но он все еще двигался и все еще улыбался.
На пороге он застрял, перебираясь через вал тел, споткнулся, и на него тотчас же обрушилась орава визжащих врагов. Горяй отчаянно завертелся, закрутился, но удары сыпались с такой плотностью, что отразить все оказалось не под силу и ему.
Кровь брызнула во все стороны, степняки радостно взвыли и набросились с удвоенной силой.
– Горяй!
Ирица невольно подалась вперед, но в нее вцепились одновременно Дежень и Воисвет.
– Ему нужна помощь! – закричала она.
– Остынь! – Дежень сжал ее плечи с такой силой что девушка едва не застонала от боли.
Впрочем, куда большую боль причинял ей вид шатающегося и окровавленного сотника. Каким-то чудом ему удалось вывернуться из толпы ошалевших от радости врагов и пробраться к дверям.
Он шел прямо по мертвецам, шел, спотыкаясь и падая, но его меч все еще разил без промаха и пощады. Но и вражеские удары все чаще и чаще достигали цели.
Светлые волосы Горяя слиплись от крови и торчали в разные стороны ужасными космами. По телу сотника струились настоящие ручьи крови, и своей, и вражьей, но он все еще был жив и упорно продвигался к выходу.
Едва он переступил порог, как двери дернулись, словно его поджидали, и стали неторопливо закрываться.
Степняки поначалу не обратили на это внимания. И только когда тяжелые створки принялись выталкивать их наружу вместе с грудой мертвецов, они наконец опомнились, и на выходе возникла давка. Десятка два степняков, оказавшихся в зале, ринулись наружу сломя голову и буквально выдавили Горяя из зала.
Прежде чем он скрылся в дыму, прежде чем створки захлопнулись, Ирица успела перехватить взгляд сотника. Его глаза заливала кровь, и вряд ли он что-либо видел, но по-прежнему улыбался.
А затем двери громыхнули, и в зале воцарилась тишина.
– Горяй, – прошептала Ирица, – как же это…
– Это был лучший воин из всех, кого я видел, – сказал Дежень, блаженно растягиваясь на полу во весь рост. Камень приятно холодил спину.
Воисвет молча уселся, скрестив ноги, и одним глотком осушил баклажку с водой. До последнего момента он не верил, что Горяй сумеет это сделать. И дело было вовсе не в его мастерстве. Князь не верил, что сотник станет жертвовать собой ради спасения товарищей.