Седой
Шрифт:
Крапленый переменил позу, помассировал затекшие ноги.
Все, пора – в дальнем конце тоннеля сверкнул огонек, затем другой, и лучи фонарей осветили мрачные осклизлые своды и вонючие лужи, застывшие, словно расплавленная смола. Еще неделю назад, когда уточнялись последние детали будущего дела, Крапленый объявил своим подручным, что войдет в подземелье вслед за ними, для страховки. Мало того, в целях безопасности все должны были добираться к продмагу по отдельности, чтобы не вызвать подозрений и вовремя обрубить «хвосты», если они будут, что гораздо труднее совершить группой.
Подельники дружно согласились с его предложением, только Кривой недоверчиво прищурился, но смолчал. И сегодня Крапленый добрался к подкопу раньше всех, спустившись в колодец во дворе исторического музея.
Наконец мимо него тяжело прошлепал Чемодан, за ним просеменил Кривой, вслед которому, наступая на пятки, шел нетерпеливый Зуб. Выждав, пока они отойдут метров на двадцать, Крапленый вышел из своего убежища и посигналил фонарем. Его подождали, облегченно вздыхая – долгое отсутствие главаря вызывало тревогу…
Стену хранилища взломали быстро, благо она была сложена из крупного нестандартного кирпича на известковом растворе. Крапленый посветил в пролом, принюхался, как легавый пес, и вдруг резко отшатнулся назад. В помещении пахло одеколоном! И запах был свежий, густой.
Это могло значить только одно…
– Назад! Все назад! – зашипел он, выхватывая «парабеллум».
– Почему назад? – забубнил недоумевающий Зуб. – Все на мази…
– Нишкни, дурак! Рвем когти!
Кривой первым сообразил, что и почем. Круто развернувшись, он побежал по тоннелю. Вслед за ним рванул и Крапленый.
Тугодум Чемодан немного замешкался, перекрывая своей тушей дорогу Зубу.
И в этот момент из пролома хлынул яркий свет мощного прожектора, высветив фигуры обезумевших от страха воров.
– Всем стоять! – проревел громкоговоритель. – Вы окружены! Сопротивление бесполезно!
Но многократно усиленное сводами тоннеля эхо только подхлестнуло Крапленого и его подельников. Они бежали изо всех сил, спотыкаясь и падая в зловонную жижу, ушибая колени и раздирая руки в кровь. Крапленый, рыча, как затравленный зверь, обернулся и выпалил несколько раз прямо в центр светового пятна. Прожектор погас. И тут же раздались выстрелы со стороны пролома. Пули, высекая искры, рикошетили от стен, звонко плюхаясь в лужи.
Вдруг Кривой ойкнул и упал, схватившись за колено.
– Что с тобой? – крикнул Крапленый.
– Нога… – простонал Кривой. – Я ранен. Не могу бежать. Помоги…
Крапленый осмотрелся. Чемодан и Зуб уже опередили их. Стрельба со стороны пролома утихла, потому что воров скрыл поворот. Там мелькали лучи фонарей и слышался топот погони.
– Не бросай, Федя… – протянул к нему окровавленные руки Кривой.
– Вставай!
Кривой попытался подняться на ноги, но тут же, скуля, упал.
– Федя, не бросай…
– Давай руку…
Спрятав «парабеллум», Крапленый подошел к нему вплотную.
– Держись… – сказал он, нагибаясь.
И неожиданно ударил Кривого ножом в сердце.
– Извини, старый кореш, – холодно и без эмоций сказал Крапленый. – Ты у меня давно поперек горла стоишь…
Крапленый побежал дальше, на ходу окликая Чемодана и Зуба. Он решил открыть им свою тайну, потому что там был единственный путь к спасению, так как подвал продмага тоже заблокировали менты. В этом он был уверен на все сто. Знать, не судьба сегодня свести счеты с подельниками, как он замыслил, чтобы его никто потом не искал и не требовал своей доли в награбленном. Похоже, они ему еще пригодятся…
Чемодан застрял в люке, и его едва вытащили на свет божий, изорвав в лохмотья одежду, а кое-где и содрав кожу. Грузовик стоял там, где его оставил Крапленый, – неподалеку от исторического музея, в каком-то угрюмом неухоженном дворе. Так как Крапленый не собирался после дела катать на нем своих подручных, место парковки грузовика было известно только ему. Ошалевший от неожиданных перипетий Зуб сел за руль, и грузовик, поднимая тучи брызг, помчался в сторону окраины.
Глава 30. ЛИЦОМ К ЛИЦУ
Снегирев застонал и открыл глаза. Кромешная тьма окружала его со всех сторон, давила сверху многопудовым грузом. Мишка в страхе дернулся и с трудом повернулся на бок. С груди свалились камни, стало легче дышать.
«Где я? Что со мной?» – мучительно пытался он вспомнить, поднимаясь на дрожащие ноги.
Прислонился лбом к влажным и холодным камням стены – немного полегчало. Вспомнил! Лиговка, старый монастырь, подземелье… А дальше? Провал памяти…
Мишка пошарил в карманах и от радости едва не закричал: спички! Чиркнул о коробок, осмотрелся. Он стоял в подземном коридоре, которому не было ни начала, ни конца. Вверху, в потолке, зияла обширная дыра, щерившаяся почерневшими зубьями раскрошенного от времени кирпича. Значит, он провалился с верхнего яруса в нижний…
Интересно, что там со временем? Мишка посмотрел на часы и разочарованно ругнулся – стекло разбилось, а стрелки отвалились. Они еще тикали, как ни странно, но толку от них было мало.
В какую сторону идти?
Мишка размышлял недолго: куда глаза глядят. Придерживаясь за стены, и время от времени зажигая драгоценные спички, он пошел по коридору в ту сторону, откуда, как ему показалось, тянуло свежим воздухом.
Блуждал Мишка долго, часто сворачивая, потому как бесчисленные коридоры заканчивались тупиками. Наконец, уже совсем отчаявшись, он наткнулся на изгрызенные безжалостным временем ступени, ведущие куда-то вверх. Последнюю спичку Мишка потратил в просторном сводчатом коридоре с многочисленными нишами. Теперь он уже явственно ощущал дуновение прохладного воздуха. Медленным шагом, осторожно пробуя дорогу впереди ногой, он продвигался по коридору, постепенно сворачивающему влево…