Седой
Шрифт:
Неожиданно впереди загорелся трепещущий огонек. Мишка едва не заорал от радости, но тут же прикусил язык. Там явно были люди, но кто?
Понятно, что вовсе не сотрудники угрозыска, понятия не имевшие, где искать Снегирева…
Осторожно приблизившись к источнику своих радужных надежд, Мишка наконец разобрал, что это был обыкновенный фонарь «Летучая мышь» с изрядно закопченным стеклом. Возле него, спиной к юноше, на глыбе отесанного камня сидел человек, что-то задумчиво мурлыча себе под нос. Сторожа оставили, понял Снегирев. Значит, остальные
Но где же Зарубин и Лялька? Их не было видно.
Опять бродить по подземелью в поисках выхода Мишка не желал, а путь на поверхность перекрывал этот музыкальный сторож.
И Мишка решился. На цыпочках, тая дыхание, он двинулся вперед, мысленно прикидывая, может ли этот человек быть вооруженным, а если да, то как с ним справиться. Мишка был уже в шагах в пяти от сторожа, когда тот, видимо, что-то учуял. Он резко поднял голову и с беспокойством стал оглядываться по сторонам.
«Была не была»!» – мысленно вскричал Снегирев и ринулся в освещенный фонарем круг.
Человек услышал звуки шагов, вскочил, но Мишка схватил его сзади за шею и с силой швырнул через бедро, нимало не волнуясь о последствиях. Сторож сдавленно вскрикнул и потерял сознание. Не мешкая, Мишка снял его брючный ремень и связал руки. Затем торопливо обыскал. На удивление, у сторожа в кармане не было даже ножа. Перевернув бесчувственное тело навзничь, Мишка присвистнул от удивления: перед ним лежал
Профессор!
«Вот так штука! Он хоть живой? – подумал Мишка, нащупывая пульс. – Нормально. Пусть позагорает…» – решил он и, захватив фонарь, принялся исследовать подземелье.
Грубо сколоченную из толстенных брусков дверь он заметил рядом с грудой битого кирпича, перекрывающего вход в боковой коридор. Отодвинув массивный металлический засов, Мишка осторожно приоткрыл дверь и заглянул внутрь сырого каменного мешка, стены которого сплошь покрывал серый мох. Неподалеку от входа, на куче гнилой соломы, лежали связанные по рукам и ногам Зарубин и Лялька.
– Привет, ребятки! – весело сказал Мишка, поднимая фонарь повыше.
– Заткнись, сволочь! – зло огрызнулась Лялька.
– Вот те раз… – удивился Мишка, поставил фонарь и опустился рядом с ними на колени. – А я думал, спасибо скажешь.
– Ты кто? – глухо спросил Зарубин, обжигая Снегирева неистовым взглядом.
– С этого и надо было начинать. Сейчас я вас рассупоню…
Мишка принялся распутывать узлы на ногах Кости и Ляльки.
– Очень приятно познакомиться, Михаил, – церемонно поклонился он Ляльке. – Давайте руки, – обратился он к девушке. – Все.
– А мне? – сделав усилие, Зарубин сел.
– Понимаешь, Костя (да, да, я с тобой давно знаком; правда, заочно), прежде, чем я тебя развяжу, дай слово, что не будешь делать глупости. Идет?
– Как это?
– Дело в том, что я сотрудник угрозыска и знаю о тебе достаточно много. Поэтому извини, Зарубин, но мне нужны определенные гарантии. Знаешь ли, своей жизнью я дорожу, а ты парень честный, насколько я знаю, так
– Ясно… – Костя нахмурился. – Обещаю. Но Крапленый мой!
– Вот заладил… Твой так твой. Мне он до лампочки.
Мишка развязал ему руки.
– Не волнуйся, от расплаты он не уйдет, – сказал Мишка. – Пожизненное ему обеспечено.
– К черту пожизненное! Крапленый мой!
Костя морщась массировал занемевшие руки.
– У меня к нему свой счет, – сказал он, сверкая бешенными глазами.
– Ладно, поживем – увидим, – не стал спорить Мишка. – А сейчас нам не до жиру…
Профессор уже очнулся. Ворочаясь, стоная и охая, он пытался встать на ноги. Завидев Костю, старый вор обмер.
– Это не я, не я! – вскричал он; из его глаз неожиданно хлынули слезы. – Все Крапленый. Пощади! Я старый немощный человек…
– Помолчи, дед… – Мишка прислушался.
Со стороны входа в подземелье послышались неясный говор, звуки шагов, а затем показался и прыгающий фонарный луч. Времени на раздумья не оставалось.
– Помоги! – скомандовал Снегирев Косте, подхватывая Профессора под мышки. – Сюда! – показал он на черный зев камеры.
Они затащили Профессора в темницу, закрыли дверь на засов и поспешили спрятаться в одном из ответвлений коридора…
Зуб гнал машину, особо не выбирая дороги. Страшный в ярости Крапленый сыпал проклятиями вперемешку с бранью, кусая губы до крови. Лишь Чемодан казался спокойным и апатичным. Его и впрямь волновал в этот момент лишь несостоявшийся ужин, и он изредка вздыхал с сожалением, вспоминая аппетитно зажаренную курицу в холодильнике и четверть ароматного домашнего вина в погребке. Они торопились укрыться в подземелье монастыря, план которого Крапленый изучил еще лет десять назад.
Это было самое надежное убежище, где отыскать их было практически невозможно. Чрезвычайно запутанная система подземных коридоров и лабиринтов соединялась с заброшенными штольнями соляных выработок, тянувшихся десятки километров под землей и имеющих несколько выходов на поверхность. В тайниках подземелья у Крапленого было припасено вдоволь продуктов, а также хранились награбленные деньги и ценности.
«Седой… Его работа. Сдал нас ментам, сука… – ярился бандит, до судорог в пальцах сжимая рукоятку «парабеллума». – Что я с ним сделаю! У-у-у… По кусочкам резать буду, кровь по капле выцежу…»
Когда Профессор сказал, что вычислил виновника гибели Валета и Щуки и что это Седой, он вначале не поверил ему и посмотрел на него, как на сумасшедшего, – спятил дед на старости лет, с того света еще никто не возвращался.
«Ты что, того… – покрутил он пальцем у виска. – Лупатому не веришь?»
«Лупатого, хе-хе-хе, уже не спросишь, – рассмеялся довольно Профессор. – Кранты ему пришли, сердечко не выдержало. Пить надо было меньше. Тебе тоже советую, по старой дружбе – попридержись…»