Сефи
Шрифт:
"Нет, спасибо, я не хочу" - только и ответила Сефи и замолчала, снова вглядываясь в пейзаж за окном. А за окном гора Машук зашелестела ветками деревьев, потому что вдруг поднялся ветер.
Гарник нарушил затянувшееся молчание: "Может вызвать участкового? Он разберётся".
Сефи будто проснулась: "Нет, нет, не надо".
Она сидела поникшая, как будто усталая.
Анна подошла к ней: "Завтра мы пойдём в школу и заберём остальные твои работы. Нам сказал Марик, что шестнадцать работ продано".
"Шестнадцать?"
"Да, так сказал Марик. Но он
Конечно, в эту ночь Сефи не спала. Не спала и Анна. Каждая из них думала о Вадиме. Анна никак не могла поверить в случившееся. Она думала о том, как ошиблась в этом "устроителе выставок". Он просто оказался мелким махинатором, мелким воришкой. Даже если он все картины продал по десять тысяч за каждую, то это всего сто шестьдесят тысяч. Небольшие деньги, хотя с Сефи они скромно на них могли бы прожить почти полгода. Сейчас, когда уже не надо платить учителям, они могли бы вполне прожить полгода. А он так нагло втёрся в доверие к ним и украл, украл деньги Сефи. Бедная девочка, похоже, она в него ещё и влюблена... Вот уж удар!
Сефи тоже не спала. Она никак не могла поверить, что Вадим мог так поступить с ней. Она оправдывала его, как могла. Может, его срочно куда-то вызвали по делам и завтра он снова будет здесь, улыбнётся ей, как всегда, и всё разъяснится.
На следующий день женщины, не спавшие всю ночь, молча выпили горячий кофе, чтобы вернуть немного сил, которые совершенно покинули их в эту тревожную ночь.
Говорить не хотелось. Выйдя на крыльцо, они тотчас увидели Гарника. Оказалось, он давно уже их поджидал.
"Здравствуй, Гарник!" - почти хором сказали женщины.
"Доброе утро, дорогие! Вы собрались в школу? Можно я вас провожу?"
"Конечно, нам сейчас не хватает мужского плеча и трезвого ума" - сказала грустно Анна.
Втроём они направились в школу и всю дорогу молчали, не зная, что и сказать друг другу для поддержки.
Школа только открылась. У колонны в фойе стояли снятые со стен картины. Сновали вялые учителя. Они порядком устали за год, и вот теперь смогут наконец-то отдохнуть от ребячьего шума, беготни и суеты, от оценок и уроков, от разговоров с родителями и директором. Впереди два месяца отдыха до сентября, когда им снова захочется и этот шум, и уроки, и разговоры.
Гарник сказал, что возьмёт на себя заботу о картинах и привезёт их домой. Анна очень благодарила Гарника, и они с Сефи пошли к директору прояснить обстановку.
В кабинете было прохладно, окна открыты и ветерок гулял по кабинету. Пожилая женщина Вероника Георгиевна сидела за широким столом и просматривала какие-то бумаги. Увидев вошедших, она радушно жестом руки пригласила их сесть в широкие кожаные кресла, стоящие у стола.
"Очень рада вам! Мы вам очень благодарны за вчерашнюю выставку. Всем понравилось! Мы и не знали, что у нас в городе большой
Анна перебила её: "Простите, Вероника Георгиевна, мы по другому поводу. Расскажите, как тут всё проходило, когда мы ушли".
"Всё было хорошо. Вадим замечательно всё провёл, и как экскурсовод он очень хорош! Шестнадцать картин купили, даже наш кинотеатр купил, чтобы повесить в фойе. Кажется, пять картин купил кинотеатр "Пастораль" и три, по-моему, Центральный дом культуры. Остальные купили жители. А что случилось? Как Вадим? Он вам не рассказал? У нас и книга отзывов есть, там только хорошие отзывы. Сейчас принесут, и вы почитаете. Катя!" - позвала она секретаря.
Вошла Катя, девушка лет двадцати пяти, высокая, худенькая, с чёрной косой, которая спускалась яркой змейкой с плеча к поясу.
"Катя! Принеси книгу отзывов нашим гостям!"
"Хорошо..." - Катя развернулась и вышла.
"Вы знаете - начала Анна - Вадим вчера уехал со всеми деньгами... куда? Мы не знаем... И не знаем, что нам делать...".
"Уехал? Не может быть. Это какое-то недоразумение. Он спешил к вам, говорил, что сейчас обрадует Сефи".
"Обрадовал..." - Анна грустно улыбнулась.
"Я всё же советую подождать немного, может всё прояснится..." - директриса пыталась как-то успокоить женщин.
Сефи всё это время молчала, не в силах произнести ни слова. Она очень переживала. Человек, которому она полностью доверилась и отдала своё самое дорогое, её работы, и свои самые чистые, добрые и светлые чувства, обманул её. Ну что же, значит она, горбунья, не заслуживает ничего хорошего и счастливого в жизни. Никогда она больше не поверит никому. И картины свои она больше никому не покажет. Видно ей всю жизнь остаётся страдать. Как жалко, что нет папы, который не допустил бы такого.
Размышления Сефи прервала Катя, которая неслышно вошла и протянула Сефи книгу отзывов.
Сефи машинально открыла и прочитала: "Это изящная живопись! Очень тронули бабочки, необыкновенные! Спасибо Вам, Сефи, за удовольствие от просмотра. Купил Вашу картину "Роса на крыльях" Спасибо. Юрий".
В том же тоне были и другие отклики. Их было много. Сефи, прочитав несколько, отдала книгу Анне. Ей было не до похвал, она не могла прийти в себя от предательства человека, которого она полюбила.
Анна тоже прошлась по записям, не очень вчитываясь, лишь понимая, что отклики хорошие, отклики, которых достойна её Сефи.
Тем временем Гарник попросил садовую тележку у Марика, связал картины, накрыл их куском брезента, который тоже дал ему Марик, и повёз картины домой. Со стороны могло показаться, что Гарник везёт что-то нужное для своего сада. Он подвёз тележку к дому Сефи и сел на ступеньки ждать хозяек.
Вскоре женщины появились. Гарник помог им с картинами и сказал: "Давайте вызовем участкового. Я думаю, его найдут. И надо узнать адрес, по которому сейчас живёт Николай Абашидзе. Он должен о Вадиме знать многое, раз учил его".