Сегодня ты, а завтра
Шрифт:
Несмотря на поздний час, дорогу нельзя было назвать пустынной. Большей частью проезжали грузовые машины – Ольга пропустила два десятка груженых контейнеров, несколько иномарок. Почему-то ей казалось, что безопаснее садиться в обычные «Жигули» или «Волгу».
Белая «Нива» шла на средней скорости. Ольга издалека заметила, что у машины отсутствует правая фара, крупное лицо водителя-работяги она тоже успела разглядеть, поэтому решительно подняла руку и вышла на дорогу.
Первое, что увидела Ольга, сев на переднее сиденье к водителю «Нивы», это знакомый
Мужской голос звучал откуда-то из темноты. Ольга не видела говорящего, может быть, из-за этого весь разговор казался девушке каким-то дурным фарсом.
– Моя фамилия Ежов, – произнес мужчина с непонятным вызовом.
– Очень приятно, – без тени иронии сказала Ольга.
Возникла пауза. Видимо, допрашивающий ждал, что она спросит его о чем-то. Но Ольга молчала. Надо же так глупо влипнуть! Из десятка выбрать именно ту машину, в которую садиться было ни в коем случае нельзя. Дурочка, обыкновенная самонадеянная дурочка!..
– Вы, вероятно, слышали о моем деде?
– Нет... Впрочем, если речь идет о том самом руководителе ЧК...
– НКВД, – поправил голос.
Ольга кивнула:
– Кажется, Николай Сергеевич?
– Иванович, – аккуратно поправил ее мужчина.
– Допустим. Какая разница?... Чего вы от меня хотите? Чтобы я порадовалась за славное прошлое вашей семьи? – почти не раздражаясь, произнесла девушка. – Ну так я вас поздравляю. Достаточно? Что еще?
– Не надо так горячиться...
Ольга просто почувствовала, как недовольно вытянулись губы говорившего.
– Почему здесь темно? Вы что, экономите электроэнергию?
– Мне не нравится электрический свет, – пояснил мужчина, – но если вас это раздражает, я могу включить. Включить свет?
– Да.
Девушка застыла в ожидании. Ей было любопытно взглянуть на этого мужчину, обладающего таким странным голосом. А голос был действительно странным: для мужчины достаточно высокий, для женщины, напротив, слишком низкий. Иногда, в минуты волнения, голос срывался и человек почти пищал. Даже в темноте было заметно, как Ежов старается говорить на низах, но у него плохо получается. Дрянной актеришка!
– Я передумал.
– Почему?
– Мне не хочется идти на поводу ваших желаний. Тем более что мы скоро расстанемся. Мне не нужно изображать из себя галантного кавалера, и я не буду включать свет. Мне это не нравится... – Мужчина вышел из-за угла массивного шкафа и сел за стол. – Кажется, у вас во время допроса сидят друг против друга?
– Какая разница!
Ольгу почему-то утомил этот высокий, почти не мужской голос и многословность Ежова. Она ждала, когда же он начнет задавать свои вопросы. Но тот, казалось, не торопился.
– Моему деду пришлось жить и умереть в очень трудное время, – начал издалека внук Ежова. – Я считаю, что история отнеслась несправедливо к этому человеку. Слишком несправедливо! В чем его только не упрекали, какие только прозвища ему ни придумывали... Говорили, что руки у него по локоть в крови... Идиоты!
– Наверное, для этого были веские основания, – предположила Ольга.
Ей было невыносимо противно слышать этот голос, угадывать в человеке, сидящем напротив, амбициозного, надутого барчука и, главное, выслушивать банальности, которые произносились тоном великого откровения.
– Разумеется, – почти философски согласился собеседник, – но и в то время, и сейчас в некоторых вопросах не приходится выбирать средства.
– Лес рубят, щепки летят, – подсказала Ольга.
– А вы грубая!
– А вы...
– Что – я?
– Ничего.
Ольге тоже хотелось наградить собеседника каким-нибудь эпитетом, но она решила сдержаться и промолчала. Ежов подождал несколько секунд ответного выпада и, не дождавшись, продолжил:
– Так вот, в некоторых вопросах не приходится выбирать средства, – он выдержал паузу. Ольга вся напряглась. Она поняла, что сейчас их разговор подошел к главной теме. – И в этом смысле я понимаю своего деда и вообще многих людей. Дело в том, что и сейчас для нас, для нашей организации, наступило такое время, когда нам не приходится выбирать средства. Мы используем все способы, чтобы достичь цели.
– Меня уже пытались подвергнуть пыткам. Вы намекаете на это? – сообразила Ольга, куда клонит Ежов.
– Пытать? – искренне удивился мужчина. – Нет, нет, – засмеялся он. – Мы вас еще не пытали... И не собираемся... Если вы, – он опять стал очень серьезным, – ответите правду. Где папка?
– Я оставила ее в машине.
– Вы спрятали ее, это, простите, очевидно. И мне не хочется, чтобы мы опять разыгрывали комедию.
– Я не разыгрываю комедию, я говорю правду. И ваше право, верить мне или нет.
В эту минуту открылась дверь, в комнату вошел знакомый молодой парень. Ольга напрягла память. Кажется, его фамилия Сергеев... На секунду свет упал на человека за столом. Маленькие, близко посаженные глаза, довольно длинный нос, короткие усики и гладкая прическа заставили девушку усмехнуться. Что же, она предполагала нечто подобное!
Дверь бесшумно захлопнулась, молодой парень подошел к столу и положил на него толстую папку. Девушка невольно вытянула шею, пытаясь разглядеть, что это за папка. Сергеев, четко, по-военному развернувшись, вышел из комнаты. Ежов с деловым видом раскрыл папку, переложил несколько листов и испытующе посмотрел на Ольгу, которая внимательно наблюдала за ним.
– Знаете, что это?
– Нет.
– Это то, что обычно прикладывается к делу как вещественное доказательство преступления. Фотодокументы!
Последнее слово Ежов выговорил по слогам.
– Если есть фотодокументы преступления, значит, есть и само преступление? – осторожно предположила Ольга.
– Есть, – подтвердил Ежов, – и я это не скрываю. Для вас и наверняка для многих людей то, что запечатлено на этих фотографиях, – преступления, но для нас это всего лишь один из приемов нашей борьбы.