Сегодняшний вчерашний день
Шрифт:
Янат открыла глаза, которые непроизвольно закрывались, погружая ее в вялый полусон. И это, несмотря на жизненно важную тему, которую они обсуждали, и приоритет которой был очевиден. Правда, после слов Кэро о навьях дремота исчезла также быстро. Яна снова мыслила ясно и четко, а мышцы послушно отзывались на каждое движение. Она резко выпрямилась, выскальзывая из объятий Кэро, с недоумением повернулась к нему. Перед ней сидел тот птаирианец, которого она знала раньше: черные глаза, золотая кожа, спокойное, ни тени эмоций лицо. Наконец, ее перестал смущать тот странный образ, в котором он пребывал последние сутки:
— Как ты это делаешь?
— Гипноз. Обычный гипноз.
— Но таким тебя видят все. Не слишком ли круто для простого
— Вот то-то и оно, Янат. Навьи, существа, сцепленные со своей землей. Они черпают ее силу, умеют использовать нужные места, где излучение будет влиять на чужую психику, но их не затронет. Особенности строения, работы мозга, нервной системы. Деревня построена как раз в таком месте.
— Но зачем? Это все лишено смысла, не находишь? Навьи не хотят иметь ничего общего с людьми, но они же создали несколько деревень, где содержат пленников землян?
— Зачем… я долго думал об этом, пытаясь сопоставить все, что мне известно и вывести какую-то формулу. Самое простое объяснение, они нас изучают. Это очень просто с такими то возможностями. Растения обеспечивают чистоту эксперимента, позволяя стереть жертве память. Кроме того, навьи могут воздействовать на психику людей, контролировать некоторые процессы, менять восприятие реальности. Видимо, после атомной войны они эволюционировали, чтобы выжить, и обрели ряд новых возможностей, в том числе умение влиять на чужой разум, создавая иллюзии. Та навья, что сопровождала тебя, наверняка сказала, что ее изгнали, да?
Яна рассеяно кивнула:
— Ложь. Ты ее объект. Она управляет тобой как куклой, направляя и изучая твои реакции. Она не изгнана, напротив, ей оказано доверие. А началось это еще тогда, на берегу озера. Оттуда и сны, кошмары.
— Не стыкуется, Кэро, — мрачно возразила Яната, в которой ярость кипела, как вода в чайнике. — Положим даже, эта девчонка приставлена ко мне. Положим, они маскируются среди людей и ставят на тех опыты. Должно быть что-то еще. Мало для столь глобального проекта. Кстати, значит ли это, что все бедолаги, уходившие в никуда, погибающие от когтей купинов или в бурях пошли на зов навий, как безвольные куклы? А мои сны насылает закадычная подружка Мусса? Так вот просто и понятно? Но ведь планета им давно принадлежит, а людей не осталось…
— Ну да, не так просто, не все лежит на поверхности. Это напоминает цепную реакцию, где каждое звено связано с предыдущим. Пока я находился у навий, они неплохо обращались со мной. Обещали, что ты будешь в безопасности, жива и здорова. Мне пришлось принять их условия, позволить им разыграть спектакль с трупом, то есть тело было, но не мое. Они также знали, что я имею возможность проверить их слова, так как связан с тобой эмпатически. Кое-что в моих словах было правдой, кое-что ложью, неважно, проверить они не могли. Видишь ли, Ян, далеко не у всего есть разумное и логическое объяснение. Здесь когда-то разразилась страшная война, но никто из ныне живущих не знает, что послужило ее причиной. Возможно, предки навий были куда могущественнее потомков и натравили людей друг на друга, предпочитая умереть, но не покориться. Места, где присутствует излучение, влияющее на психику людей, почти не изучены. При нынешних реалиях и жестких законах, охраняющих аборигенов, никто не повторит ошибки прошлого, но это означает, что и свои тайны навьи в ближайшем будущем сохранят почти без усилий. А доказать, кто и почему морочит людей, убивая или похищая их, без фактов трудно. Практически это тупик.
— То есть, у нас по-прежнему нет ничего, кроме предположений и опыта пережитого мной и тобой приключения?
— Да. Какова вероятность, что люди таки построили устройство, преобразователь природного излучения и опробовали его затем на навьях? Что, если они спровоцировали войну именно этими своими действиями? А что, если какое-то из тех устройств еще работает? Цепь взаимосвязей, Ян. Устройство влияет на навий, навьи на людей. Они серьезно верят в богов и в землю, которая сошла
— Прямо сказочка про козявочку, — подытожила Янат, — ладно, но все это пока не более чем предположения и гипотезы. Доказательств у нас нет.
— Ну, — Кэро пожал плечами, — рано или поздно, ты все увидишь сама. Я так думаю. Через пару минут, когда я снова стану блондином, незнакомцем, но на самом ли деле превращусь в другого человека? Многое совершенно не то, чем кажется на первый взгляд.
— Предположим, теория окажется правдой. Сейчас необходимо подумать о более реальных вещах, насущных так сказать. Как нам выбраться из ловушки и вернуться на базу? Как убедиться, что именно Мусса насылает на меня кошмары? Откуда она знает об Инге? Сейчас, когда я вспомнила свою жизнь до деревни, поймет ли она это и сдаст ли меня Самойлову? И кто такой он? Человек или что-то иное? Может тоже ловкий гипнотизер? Где мне искать Ингу? И где твой навий сторож?
Птаирианец поднялся с постели, протянул руку Янат и ответил:
— Принеси мне поесть, Янат сохо. А потом, мы начнем готовиться к побегу. Для чего нам понадобиться твоя милая Мусса.
Глава 29
29 глава
«Ненависть, злость, обида — сильные чувства. Те самые, которые могут менять соотношение сил в мире и его, противовес «вечным ценностям» — любви, надежде, прощению. Они ничуть не меньшие мотиваторы, нежели сахарная вата слов о всеобщей любви, воспетой поэтами. Ярость боли, циничная жесткость злости, грозная волна ненависти или обиды — эти чувства могут жить долго, почти бесконечно. Они не устают, не выдыхаются, а привкус их с годами не становиться мягче, слабее или приятнее. Они не перегорают, не перерождаются, не тускнеют. Поднеси спичку к застарелой обиде и уязвленная когда-то гордость взметнется столпом горящих искр, заставляя испытать адские муки всех вокруг.
Если мстишь — мсти. Если не можешь — позволь уйти лишнему, избавься от иллюзий, убери из своей жизни то, что не имеет никакой практической ценности, осознай, что не обидчик уязвил тебя, а ты сам. Освободись. Невозможно поддерживать яркий огонь ненависти к тому, чего просто не существует».
Мужчина отложил книгу в сторону и зябко поежился. Зима вступала в права. Сегодня в доме совсем холодно, комната плохо и медленно прогревалась. Достаточно затопить, как следует, и тепло вернется в помещение, но дров оставалось совсем мало. Он растягивал их, как мог, отодвигая неизбежное, однако рано или поздно они должны были кончиться. Мужчина поднялся, подошел к закрытому кусками фанеры окну и осторожно выглянул в щель. Незнакомец снова стоял напротив дома. На нем была куртка с капюшоном, плотно надвинутом на лицо.
Этот человек приходил сюда ежедневно, стоял вот так вот и смотрел на окна.
Мужчина сглотнул. Ему было не по себе. Он не знал, почему ожидания последних лет, отчаянной надежды, принесли ему не радость, а страх. Никакими причинами он не мог объяснить всепоглощающий, леденящий, парализующий ужас, охватывающий его каждый раз при виде человека у дверей. А ведь незнакомец не пытался войти или заговорить. Просто стоял перед крыльцом и ждал. Проходило несколько часов, он куда-то исчезал, чтобы снова объявиться уже на следующий день, и на следующий…