Секрет королевы
Шрифт:
Им ничего не известно о том проклятии, которое наложил на него король Фраз, проклятии, которое обрекло Джендера на вечную жизнь в теле обыкновенного с виду пацана.
На мгновение толпа во дворе редеет, и Кэл видит, как Сирень заходит в донжон замка, окруженная личной охраной. Возможно, она не видела его. Ведь здесь, в этом дворе, царит такой хаос – тут проходит строевая подготовка, слышатся крики. Новобранцы спрыгивают со стен в стога сена, учась правильно падать. Какой-то олух ухитрился всадить стрелу в плечо одного из офицеров, и теперь из той части двора доносится такой гвалт, словно
Не обращая внимания на весь этот гам, по двору идет Главный Писец, бледный пухлый старик, и кормит ворон льняным семенем. Птицы подлетают к нему, желая получить корм, они спускаются со стен, с узкого карниза окошка часовни. Полы синего одеяния писца метут грязные булыжники мостовой, на его поясе висит мешочек с семенами, украшенный вышивкой в виде перьев. Почему он кормит птиц сейчас, а не тогда, когда во дворе меньше народу?
Писца зовут Даффран, и он живет в этом замке всю свою жизнь. Кэл видит его на заседаниях Малого Совета, когда он записывает речи собравшихся, или во дворе, когда он кормит птиц. Остальную часть времени Даффран проводит в своей маленькой, имеющей высокие потолки библиотеке в башне, работая над летописью Монтриса.
Сейчас он, шаркая, подходит к Кэлу с нерешительной улыбкой на лице.
– Доброе утро, – Кэл кивает ему.
– Доброе утро, Холт, – дрожащим голосом говорит Главный Писец, затем прочищает горло. – Не могли бы вы уделить минутку для разговора со мной?
– Что-то не так, сэр? – спрашивает Кэл.
Даффран редко заговаривает с ним, и он всегда думал, что писец немного побаивается ассасинов.
– Возможно. Не могли бы мы поговорить наедине?
– Да, конечно. Пойдемте.
Кэл, радуясь возможности хотя бы ненадолго оставить своих жалких, тупых рекрутов, идет вместе с Даффраном к высокой каменной башне, соединенной с донжоном крытой галереей. На нижнем этаже этой башни находятся часовня, которую Сирень посещает раз в несколько дней, и ризница, где читает свои книги здешний священник, отец Юнипер. Библиотека писцов находится двумя этажами выше. Молодые ассасины называют эту башню Приютом Старичья, потому что здесь живут и работают только старики. Даже у младших писцов здесь волосы либо совершенно седые, либо отсутствуют.
Около двери Даффран останавливается, словно передумав входить. Кэл озадачен. Что такого важного могло произойти, что писец отозвал его в сторону? Или же дело в том, что муштра новобранцев мешает обеду птиц?
– Я тут подумал, – тихо говорит писец, – что нам, возможно, лучше обсудить все здесь, где никто не может подойти к нам слишком близко и где так шумно, что наши слова совершенно точно не достигнут ушей тех, для кого они не предназначены.
– Хорошо, – соглашается Кэл, заинтригованный еще больше. – Значит, вы не хотите входить в башню?
Даффран качает головой, переводя свои водянистые голубые глаза то на башню, то на двор.
– Боюсь, у стен есть уши, – шепчет он, стоя так близко, что Кэл ощущает исходящий от него запах льняного семени и пчелиного воска. – И я не доверяю ни единой живой душе, кроме вас, Главный Ассасин.
– Это как-то связано с историями о том, что произошло в Стуре… – начинает Кэл, но Даффран опять качает головой.
– Нет,
– Что вы видели?
– Мужскую фигуру.
– Одну? – Кэл надеется, что это не будет похоже на россказни о лице Сирени, будто бы показавшемся на небе. Он сыт по горло олухами, которым чудится, будто они что-то узрели в очертаниях облаков или вспышках молний.
– Да, я видел мужчину в капюшоне и темно-серых одеждах. Я заметил его на лестнице возле моей библиотеки, когда оставил дверь открытой. Это случилось вчера вечером, когда я ждал, чтобы мне принесли мой ужин, который я всегда ем в одиночестве. И немного вина, которое помогает мне расслабиться после того, как я долго пишу.
– И кто был этот мужчина?
– Я видел его лишь мельком, когда он прошел мимо моей двери. Я не смог разглядеть его лица, так что не знаю, была ли на нем черная маска, какие носят афразианцы. Но мне показалось, что он один из этих темных злокозненных монахов. Он появился и тут же исчез.
– Темный монах? – теперь Кэл и сам понизил голос до шепота. – Но вы же не видели его лица. Вы уверены, что это был не просто кто-то из других обитателей башни? Скажем, отец Юнипер.
– Отец Юнипер носит белое облачение, – отвечает Даффран. – А мои младшие писцы одеты в синее, как и я сам. Ни у кого из нас нет темных одежд или темных плащей.
– А это не мог быть слуга, разносящий еду?
– В замке запрещено облачаться в серые одежды, – шипит Даффран. – Ведь это цвет афразианцев. Прошу прощения за мой тон, Холт. Вы тут человек новый и не знаете наших обычаев. Ни один из слуг короля Монтриса не может носить серый или черный плащ. Правда, некоторые дамы могут одеваться в черные платья, если им того хочется. Насколько я понимаю, нынче это модно, хотя самому мне это и не по душе. Но кто я такой, чтобы критиковать кого-то из приближенных короля, – прошу вас, не воспринимайте это как хулу.
Он продолжает кипятиться, и до Кэла доходит, что он толкует о нынешней фаворитке короля, леди Сесилии, которая любит носить черные платья и иногда надевает на балы и прочие увеселения маску, украшенную черными перьями. Кэлу приходится перебить писца, чтобы вернуть его к сути дела.
– А что делали вы сами, когда увидели эту… эту фигуру?
Даффран отвечает не сразу. Может, он просто сидел в своем кресле, дрожа, слишком испуганный, чтобы сдвинуться с места?
– Паж принес мне мой ужин, и я спросил его, не проходил ли кто-то мимо него на лестнице. Он сказал, что нет. После того как он ушел, я запер дверь на засов.
– Вы сказали мне, что видели «кое-какие вещи». Вы имели в виду, что видели нечто подобное не один раз?
– Нынче на рассвете я встал, чтобы покормить птиц. – Голос Даффрана дрожит, похоже, это неподдельный страх. – Но когда я спустился по лестнице, то снова увидел темную фигуру какого-то мужчины, он выходил в эту самую дверь.
Даффран показывает на обитую гвоздями дверь башни.
– Вы последовали за ним? – спрашивает Кэл, но ответ ему уже известен. Даффран опускает голову.