Секрет лабиринта Гаусса
Шрифт:
— Я? Хочешь сейчас без всякого огня в тот туннель зайду?
Тимка нашел Петькину руку:
— Не надо, Петька. Давай лучше по узкому полезем. Не выйдет — вернемся. Чего нам стоит пролезть.
— Конечно, — сказал громко Шурка, — ничего не стоит. Я первый полезу.
Быстро отжали свои рубашки и трусики и, ухватившись за Тимку, прошли к узкой щели. Вспыхнула на мгновение зажигалка. Перед щелью оказался каменный небольшой козырек, похожий на маленький балкончик. Погасили зажигалку. В темноте подсадили туда Таню и Шурку. Подпрыгнув, ухватился за балкончик Петька, но подтянуться не смог. И попросил помочь Таню. К ним на балкончик Тимка подал котелок, лук и стрелы. Поднял кверху руки:
— Тяните меня.
Руки нащупали его и легко затянули.
В большом коридоре опять что-то зашуршало. Но здесь, на высоте, даже Шурка почувствовал себя в безопасности и сказал:
— Ишь расходился там кто-то. Был бы револьвер, пальнуть бы туда…
Прожужжало колесико зажигалки, слабый огонек осветил трещину. Она образовалась во время землетрясения. Низ был совершенно гладкий и поблескивал, как длинная лента размотанного на солнце рубероида.
Ползли быстро. Правый бок щупал рукой Петька. Левый обшаривал Шурка. Ребята боялись пропустить повороты. Чувствовалось, что низ щели, словно большие застывшие волны, то шел вверх, то уходил вниз.
Тимка остановился, крикнул:
— Тут поворот направо.
Подползли к Тимке.
— Шурка, сползай туда, — скомандовал Тимка, — проверь отворот.
— А почему я, Петьке там ближе.
— У Петьки коленки в крови, притом ты спал, а он нет.
— А ты что, не спал, что ли?
— Мальчишки, давайте я сползаю, — предложила Таня. И нащупав отворот, пролезла туда. Следом за ней, получив от Тимки тумака, полез Шурка.
Ожидая их, Петька лег на спину. Очень ныли коленки. Пощупал руками — липко.
— Тимка, а почему ты в высокий коридор не захотел идти? Может, там бы тоже какую-нибудь трещину обнаружили.
— Там, Петька, трещин нету.
— Ты же не ходил.
— Вот именно не ходил, а знаю. Там росомахи.
— Кто?
— Росомахи. Четыре штуки. Я когда первый раз вылез, они отбежали. Глаза зеленые светятся. Но не бросились на меня. Я понял: боятся. Я же на костре коптился. Паленым от меня пахло. А когда второй раз мы полезли, я в карманы горелых тряпок наложил и разбросал там. Росомахи попрятались. Через них я, Петька, и понял, что выхода там нет. Был бы выход, хотя бы заваленный щебнем, они бы за десять метров учуяли его и лапами разгребли.
— Они там сдохнут?
— Сдохнут.
— А если к нам в щель запрыгнут, сожрут?
— Запрыгнуть не должны, больно уж тощие.
Послышалось пыхтение, вылезли Шурка с Таней.
Шурка торопливо заговорил:
— Ничего нет. Делается под конец узкая. Ладошка аж не пролазит.
— Давай зажигалку,
— У Тани она.
— Мальчишки, я отобрала у него, а то он трусит и чиркает постоянно.
— Я чиркал, потому что…
— Молчи, — перебил его Тимка, — ты свои штаны тащишь?
— Тащу. Вот они вокруг пояса привязаны.
— Давай сюда.
— Зачем, Тимка?
— Тебе говорят, давай.
— На возьми и не кричи, здесь глухих нету.
— Они у тебя все равно рваные. Сейчас повязки из них сделаем, а то коленки в кровь истерли.
— Делай, что хошь, а не кричи.
Тимка и Петька словно видели в темноте. Лежа на боку, они надрезали ножом гачи и дальше рвали их руками на широкие полоски. Всем обмотали туго колени и поползли дальше.
Внезапно Петька почувствовал, что засыпает. Он с силой сжимал зубы. Крутил уши. Но желание заснуть не проходило. И теперь Таня ползла сзади и беспрерывно толкала Петькины ноги.
— Ползи, Петька, ползи.
И Петька полз. Полз, как заведенный, ничего не ощущая.
Неожиданно трещина сделалась совсем узкой, круто поднялась вверх и закончилась тупиком. С левой стороны Тимка нащупал небольшую дыру, влез туда. Кажется, это была старая пещерка. Протащил в нее остальных. Стал ощупывать дно. Сплошные камни. До верха рукой не достал. Щелкнул зажигалкой. Слабенький огонек осветил шершавые стороны, поросшие лишайником. Впереди, до самого потолка, куча свежего мелкого щебня. Выхода не было.
— А во сне птиц видели, — сказал Шурка и всхлипнул.
Петькина рука, державшая потухающую зажигалку, мелко задрожала.
Тимка прополз вперед, лег лицом на кучу щебня и тоже, наверно, заплакал. Вдруг он как сумасшедший, с диким криком бросился на верхушку кучи и стал ее швырять и сталкивать щебень ногами вниз. От его движений затрепетал огонек зажигалки и потух.
Тимка остервенел. Горсти щебня летели на ребят.
— Стой, Тимка, стой! — закричала Таня. — Остановись!
Петька снова чиркнул зажигалкой. Ребята увидели искаженное Тимкино лицо. Он тянул из кучи огромный камень. Напрягшись, откатил его. И сразу солнечный луч ударил по глазам.
ЦЕНТРУ (ИЗ ТОКИО)
В последний момент, перед взлетом «юнкерса», пришел приказ о смене летного экипажа. Вылет отложен по непонятным причинам на девять дней. Человек, которому было поручено устроить «вынужденную посадку» в квадрате В-39-И, вне подозрений, но, так как входил в состав экипажа, от полетов на спецюнкерсе отстранен. Диверсионная группа «Феникс» находится на аэродроме в постоянной готовности к вылету. Крейзер Костоедов полетит руководителем группы.
По совету Тимки ребята, чтоб не ослепнуть от солнца, завязали глаза черными матерчатыми полосками из Шуркиных брюк и вылезли на волю. Сразу же наступила слабость. Они легли на спины и пьянели от земли, от солнца, от ветерка, который приносил откуда-то запах леса.
Стрекотали кузнечики. Пели птицы. Слушая оживший мир, Таня чувствовала, как из глаз катятся слезы.
Шурка что-то крикнул. Не расслышали. Быстро сорвали повязки. Мимо ребят, как пушечные ядра, пронеслись четыре росомахи и в мгновение скрылись уже как будто за горизонтом.