Секрет

Эпплгейт Кэтрин

При мысли о том, что он по-прежнему мо­жет находить удовольствие в подобных детских перепалках с Марко, я невольно улыбнулась. Честно говоря, я поймала себя на том, что по­рой очень волнуюсь за Джейка.

Джейк и я… в общем… ну, вы понимаете? Мы нравимся друг другу. Очень нравимся…

Марко следовал за Джейком по пятам. Он намного ниже, с длинными, почти до плеч, тем­ными волосами; смеющимися черными глаза­ми и вечно шутит.

Наверное, Марко уверен, что мир — всего лишь сцена, на которой каждому положено сыграть свою комическую роль. Сам он спосо­бен

шутить, даже корчась от боли и истекая кровью. Правда, бывают минуты, когда его тем­ные глаза становятся серьезными и в них вдруг загорается опасный огонек.

— Кэсси, — окликнул меня Марко, — ты, как всегда, выглядишь просто обворожительно! А идея использовать навоз в качестве фона сама по себе потрясающа! Ах, я в восторге! — заметив Рэчел, он дурашливо вздрогнул и ша­рахнулся в сторону. — Боже, каждый раз, когда я тебя вижу, ты становишься все выше. Прекра­ти это, слышишь? Прекрати расти!

Рэчел покровительственно похлопала Мар­ко по макушке:

— Не волнуйся, малыш. Я ведь люблю тебя не за то, что ты такой коротышка. Для меня ты — это ты, вот и все.

Марко схватился рукой за грудь, скорчил гримасу и жалобно застонал:

— О-о-о-о-о-о-о, горе мне, горе! Зена безжа­лостной рукой всадила мне в сердце копье!

— Привет, Джейк, — кивнула я, не обращая на них ни малейшего внимания. Марко с Рэчел вечно цапались между собой.

— Привет, Кэсси, — ответил он, послав мне одну из своих редких, неспешных улыбок. — Эй, я тут слышал очень странную историю. Двое парней из нашей школы клянутся и божатся, что на них напали две сумасшедшие крысы.

— Правда? А я и не слышала, — пробормота­ла я, стараясь сделать невозмутимое лицо и удержаться от того дурацкого присвиста, ко­торый почему-то всегда вырывается у меня, ког­да я пытаюсь соврать.

Джейк вздернул кверху одну бровь и выра­зительно глянул в мою сторону, так что при­шлось срочно заняться чисткой клеток.

— Ну, и для чего мы сегодня здесь? — спроси­ла Рэчел напрямик.

Джейк пожал плечами.

— Тобиас попросил, чтобы я собрал вас всех сегодня. Сказал, что у них с Аксом есть какая-то любопытная информация.

Не успел он договорить, как за дверью по­слышалось громкое хлопанье крыльев. И в уз­кое отверстие под самым потолком влетел ка­нюк. Резко повернувшись, он разом сбросил скорость, а потом, вытянув вперед ноги с рас­топыренными острыми когтями, бесшумно опустился на деревянную балку.

Это был настоящий краснохвостый канюк — темно-коричневые перья покрывали его спи­ну, на боках и груди переходя в более светлые, цвета яркой бронзы. Назвали эту птицу краснохвостым канюком из-за хвостового опере­ния ржаво-красного цвета.

Склонив на бок голову, он внимательно раз­глядывал нас круглыми, золотисто-карими гла­зами.

— Привет, — обратился он к нам, и его без­звучный голос, как обычно, прозвучал у каж­дого из нас в голове.

— Привет, Тобиас, — отозвалась я. Тобиас — пятый член нашей компании, я имею в виду, если считать людей. Хотя, соб­ственно говоря, он сейчас как бы уже не совсем человек.

Видите ли, если аниморф по каким-то причинам задержится в личине животного больше двух часов, то он останется в ней на­всегда.

Однако умом и сердцем Тобиас все равно человек. Во всяком случае, в основном. Но че­ловеческое сердце обречено навеки оставать­ся в теле краснохвостого канюка. И живет он тоже как самый настоящий канюк.

— Привет, Тобиас, — кивнула Рэчел. — А я ждала тебя прошлым вечером.

Тобиас иногда отваживается прилетать к Рэчел. Пробравшись в ее спальню на втором этаже, он смотрит телевизор или читает. То есть делает то, что делал раньше и чего он ли­шен теперь. То, что умеет каждый человек.

— Хм… да… в общем-то, я так и собирался, — пробурчал он. — Но потом Акс рассказал одну вещь…

Акс — это Аксимили-Эсгаррут-Истхил, шес­той член нашей компании. В отличие от бед­няги Тобиаса, он вообще не человек. Акс — на­стоящий андалит.

— А сам-то он собирается прийти? — спро­сил Джейк.

— Нет. Сказал, что ему лучше приглядывать за тем, что там происходит. Причем сразу четырьмя глазами.

— За чем приглядывать? — начиная терять терпение, поинтересовался Марко.

Тобиас уселся немного пониже, чтобы мы лучше его слышали. На этот раз он устроился на двери дощатой перегородки и окинул вни­мательным взглядом стоявшие внизу клетки и их обитателей. В настоящий момент, кроме енота, с которым я возилась, у нас жили лиса, два волка, одному Богу известно, сколько летучих мышей, совершенно очаровательный ди­кобраз, парочка зайцев, олень, которого силь­но поранил медведь, несколько скалистых голубей, гусь, молодой лебедь, куча чаек, нео­быкновенной красоты черный дрозд с красны­ми крыльями и сова-сипуха.

— А куда подевался золотой орел ? — с заинтере­сованным видом спросил Тобиас.

— Ему стало намного лучше, так что мы ре­шили его отпустить, — виновато призналась я. Видите ли, золотой орел с легкостью может прикончить, а потом и съесть обычного каню­ка. — Отвезли его за холмы и там выпустили. Это ведь не твоя территория, верно, Тобиас?

Вид у Тобиаса был не слишком довольный. Но с другой стороны, спохватилась я, с его нынешней внешностью он всегда выглядел до­вольно-таки устрашающе. А ведь когда-то это был застенчивый, очень славный парень, все­гда немножко сонный на вид. С Джейком они познакомились, когда он зашел в туалет и уви­дел, как трое каких-то бугаев запихивают бед­нягу Тобиаса головой в сортир.

— Ну ладно, оставим это. В любом случае мне нужно было это вам рассказать. Дело в том, что в нашем лесу кто-то затеял вырубку деревьев.

— Это невозможно! — ахнула я.

Остальные, похоже, хоть и расстроились, но немного меньше.

— Ну и что? — нетерпеливо спросил Марко.

— Так ведь изменится же среда обитания, как ты не понимаешь?! Сколько животных останет­ся без крова! А сколько старых деревьев про­сто срубят под корень, и все ради того, чтоб выпустить пачку-другую дурацкой фанеры! — чуть не плакала я. — Вот в чем дело!