Секретарь старшего принца 3
Шрифт:
– Как мои подопечные? – я старалась не двигаться, чтобы лишний раз не тревожить кожу, старалась не думать о том, что снаружи ходит Элор, а в саду очень мягкая трава, уютные беседки, да и здесь полно комнат, в которых можно…
– Госпожа Энтария сегодня не в духе и не покидала комнату, еду, оставленную ей возле двери, брать не стала. Госпожа Сирин четыре раза приходила её уговаривать через дверь, но ничего не вышло. В час дня ей пришло письмо, с тех пор госпожа Сирин плачет в перламутровой гостиной своего крыла… Заказ в аптеку отправлен, вы дождётесь снотворное здесь или вам его переправить?
Элор ожидал от меня общения с Энтарией, так что всё равно мне надо провести здесь минимум час, а лучше два.
–
– Вы останетесь на ужин?
Проклятые правила приличия требовали ещё и Элора с Эрршамом на этот ужин пригласить, развлекать их светскими разговорами.
– Я поем с моими подопечными. Для принца Элоранарра и придворного мага Эрршама на всякий случай приготовьте что-нибудь… сытное.
Распорядитель поклонился и двинулся прочь, а я осталась. Думала, спрятаться мне ото всех в одной из комнат вблизи апартаментов Энтарии или сначала проверить, что там стряслось с Сирин? Я чувствовала, что знаю, в чём причина её страданий, и это не Энтария, но мысли слишком путались, чтобы понять, почему мне так кажется.
Прикрыв глаза, нырнула сквозь мучительные образы, мыслью пронеслась в восточное крыло, уловила там нервные волны боли, тоски, разочарования, страха. Я хотела дотянуться, скользнуть по памяти и узнать причины слёз, но прилив дикого, болезненного желания нарушил концентрацию, мой ментальный порыв рассеялся, и я снова оказалась заперта в своём отвратительном теле.
Я развернулась к лестнице в западное крыло, сделала пару шагов, но поняла, что там меня ожидает только уединение с кошмарами и желаниями. По телу пробежала дрожь, и я направилась в восточное крыло. Считала ступеньки, считала, сколько колец пускают по «воде» пола прикосновения моих ног – от двух до пяти в зависимости от мягкости поступи. Где находится перламутровая гостиная этого роскошного особняка, я не знала, шла на флюиды боли и тоски, а мысль о том, что я что-то знаю о причине слёз Сирин Ларн, меня не отпускала.
Внезапно я подумала, что лезть в чужую голову необязательно, можно просто поговорить. Пусть это дольше, но результат тот же и всё в рамках закона. Так все нормальные существа делают – просто говорят.
«Менталисты не ненормальные, – вяло поправила я себя, – просто порой заглянуть в чужое сознание и всё узнать быстрее и удобнее. Мы просто практичны».
Коридор поплыл перед глазами, магический водяной пол показался настоящими волнами. Я прислонилась к холодной стене и перевела дыхание. Зажмурилась. На тёмных веках цветными пятнами скакали противоречивые образы, внутри всё горело, и Элор был так близко... Будь проклята эта слабость и бессмысленная тяга! Зачем-зачем-зачем я его поцеловала?! Надо было в пах дать, а не сопли распускать, как распоследняя глупая бабёнка! Я же знала, что мне нельзя себя выдавать, я столько раз в памяти девиц из борделя видела, что их путь туда начинался с подобной глупости – попустительства желаниям и мужчине.
От моего удара хрустнула стена.
Легче не стало, и в перламутровую гостиную я вошла в самом дурном расположении духа. Сирин Ларн, уткнувшаяся лицом в ворох подушек на софе, рыдала почти беззвучно, но плечи её ходили ходуном. Злополучное письмо валялось на полу.
Подходя по мягкому, скрадывающему шум шагов молочно-белому ковру, я телекинезом притянула небольшой лист, исписанный чуть небрежным почерком.
«Сирин, я предельно ясно и неоднократно обозначил, что не хочу в своём доме никаких упоминаний о прошлом драконе моей жены. Никакого! Даже просто писем от тебя».
И тут я поняла, почему подумала, что знаю причину слёз Сирин Ларн: я же сама говорила ей об общении с матерью, хотя Сирин упоминала, что её в новой семье матери знать не желают.
«Ты мне не родная, ты бесполезна моей семье и ничем не компенсируешь внесённый в нашу жизнь разлад.
Единственный случай, при котором я могу сделать исключение: значительное повышение твоего статуса. Ты не стала избранной старшего принца империи и вряд ли станешь избранной наследника, но если добьёшься статуса любовницы одного из них или хотя бы главы рода второго порядка* – я приму тебя в свою семью и позволю вам с матерью встречаться так часто, как пожелаете.
Если вдруг станешь женой твоего сюзерена Халэнна Сирина – разрешу переписку, если она не будет отнимать у твоей матери много времени.
Не пиши, пока не исполнишь любое из этих условий.
Р. Л».
Я позволила листу спланировать на белоснежный ковёр.
Жестокое предложение. Сирин Ларн обыкновенная драконесса с не слишком богатым приданым, даже моё покровительство не даст ей достаточно высокопоставленного супруга по меркам графа Рейра – мужа её матери. А побывав реальной любовницей главы правящего рода, Сирин напитается его родовой магией и станет куда более интересной невестой: тогда уже не за неё приданное будут давать, а женихи начнут предлагать деньги, чтобы её себе получить. И тут у графа Рейра появится великолепный инструмент манипулирования. Возможно, он даже примет Сирин Ларн в свою семью, чтобы иметь официальное право выбирать ей супруга по своему усмотрению.
Снова на меня нахлынули образы и слишком яркие фантомные ощущения, а когда они схлынули, я увидела некрасиво покрасневшее лицо Сирин Ларн.
Она смотрела на меня с надеждой.
– М-мама, – прошептала она, резко наклонилась, так сгребла письмо, что оно захрустело в пальцах, прижала к груди. – Мама не ответит, пока её муж не разрешит.
«А нужна такая мать?» – невольно подумала я. Ладно если прежде, при жизни отца Сирин, запрет на переписку и встречи могла диктовать ревность Рейра (вдруг писать будет её отец или попытается общаться при появлении бывшей любовницы в замке, ведь Сирин Ларн по возрасту нельзя было покидать дом), то теперь запрет выглядел блажью или попыткой шантажа, а согласие с ним матери – нежеланием встречаться.
– Он поставил условия. – Дрожащей рукой Сирин вытерла побежавшую по щеке слезу.
Сирин всё мяла письмо, то прижимая его к пышной груди, то дёргая ко мне, будто собиралась дать его прочитать. Светлая обстановка только подчёркивала красноту её заплаканных глаз, пятна на щеках и шее.
На меня снова накатила дурнота, Сирин Ларн растворялась в красной простыне под двумя связанными страстным поцелуем телами.
– Вы можете жениться на мне? – всё же выдавила Сирин Ларн и покраснела ещё сильнее. – Я ни на что претендовать не буду, и как только вы найдёте подходящую супругу… – Её голос вытягивал меня из омута чужеродных образов. – Это позволит мне немного общаться с мамой… пожалуйста.
Глава 20
На этот раз я сосредоточилась сильнее и через тайный ход в защите амулета нырнула в её сознание, выискивая причину предложения. Выдохнула с облегчением: нет, это не коварный план получить Халэнна Сирина в мужья, Сирин Ларн просто достаточно сообразительна, чтобы понимать: она и её беда слишком незначительны, чтобы я попыталась воздействовать на мужа её матери, вассального Киарстенам, ведь влезать в отношения в чужой семье среди драконов не принято. Да и большинство драконов поймут нежелание графа Рейра видеть живое напоминание о том, что его драконесса когда-то отдавалась другому.