Секретарь старшего принца 3
Шрифт:
Пора, мне надо торопиться, но сознание оставалось словно в полусне. Трава шуршала под ногами, солнце неожиданно слепило, я с трудом следила за почти слившимся с травой и тенями големом, уводившим меня от дома Дариона по закоулкам парка.
Близости Элора я не ощущала, и по дороге собиралась проработать план изменения памяти Сирин Ларн, но чуть отошла от жилища Дариона, и сквозь дурноту прорвалось неприятное ощущение, словно кто-то на меня смотрит – пристально, недобро.
Остановившись, я резко развернула себя, но… рядом были стены
Сейчас я не в состоянии искать недоброжелателя, строить предположения, поэтому потёрла лицо, изображая рассеянность, зевнула и пошла дальше. Иногда стоит казаться глупее и беззаботнее, чем ты есть, и, откровенно говоря, и вовсе не стоило оглядываться, чтобы не выдать остроту своего восприятия.
Скорее всего, за мной наблюдали из беседок или с башен дворца. Кто-то настолько меня не любил, что неприязнь прорвалась даже сквозь барьер моей рассеянности. Такое бывает, если наблюдающий с сильной аурой испытывает острое желание убить или мучить с особой жестокостью. У меня такое ощущение иногда возникало от взгляда графа Броншер-Вара Конти, но он вроде переехал в столичный особняк, а так рано посетители во дворец не приходят…
Впрочем, «доброжелателей» у меня и без графа хватало и среди придворных, и среди желающих занять должность секретаря Элора, а сейчас стоило сосредоточиться на предстоящем деле.
В мыслях неожиданно зазвучал голос Дариона: «Вывожу голема с территории дворца, Элор наблюдает за мной, поспеши в башню».
К ужасу своему я не сразу сообразила, что речь идёт о големе, которого сама посоветовала сделать, чтобы изобразить уходящую от Дариона женщину. Такое чувство, что мозг распадается от этой трижды проклятой брачной магии, и я необратимо тупею.
В глазах потемнело, я сконцентрировалась на телекинезе, стараясь удержать своё бесчувственное тело в вертикальном положении и, по возможности, идти дальше.
Сознание опять начало мерцать, но я настолько устала, что это уже не пугало, главное – я продолжала двигаться к башне…
…поднималась по её ступеням на самый верх…
Более ясно осознала себя перед дверью Элора.
Его запах щекотал ноздри, пробуждал во мне хищно-звериное. Надо было войти для более тесного и надёжного контакта, добраться до памяти Сирин Ларн, но какой-то частью сознания я поняла, что входить нельзя: если увижу её на его кровати, если Сирин Ларн всё ещё пахнет Элором, я её загрызу.
Просто уничтожу.
Я рычала… стояла под дверью и тихо, утробно рычала. Инстинкт требовал защитить своё от посягательств.
Усилием воли я заставила себя развернуться и ввалилась в свою комнату. Прислонилась к двери. Удар собственных кулаков по ней оказался полной неожиданностью, я дёрнулась, подняла руки: кровь стекала с проколотых когтями ладоней, падала на щепки паркета.
В комнате не осталось ничего целого.
Это всё я?
Память неохотно выдала: да, я.
Хорошо, что к Элору не зашла.
Сползла по двери, зажмурившись, стараясь дышать ровно.
Мне не надо входить! Благодаря амулету я могла проникнуть в сознание Сирин Ларн даже так, хотя это и менее надёжный способ, чем близкий контакт.
Главное, не проявить агрессию ментально, не выжечь её сознание, чтобы она никогда-никогда больше не смела прикасаться к Элору!..
Одёрнув себя, снова задышала чаще.
Элор не мой дракон.
Нас ничего не связывает.
Я не вправе осуждать его выбор и мешать его отношениям.
Я Риэль Сирин, я не могу позволить чувствам взять верх над разумом.
Я повторяла это снова и снова: мысленно, шепча онемевшими губами, в воображении выписывая эти слова на белоснежном листе бумаги чернилами.
Снова и снова.
Пока на меня не снизошло относительное спокойствие, и тогда – только тогда! – я потянулась сквозь стену к маячку ментального амулета.
Сирин Ларн спала. В её грёзах светило нежное ясное солнце, был парк, но не дворцовый, а какой-то сказочный, с размытыми границами, гигантскими растениями, звонкой и очень чистой рекой с прыгающими золотыми рыбками.
И в этом саду были все: Сирин Ларн, её мать, смеющаяся Энтария, их отец, её мать. Все улыбались, светились от счастья золотистым ослепительным светом. Мерцало в свете солнца изображение Великого дракона на алтарном камне под открытым ясным небом.
Слишком светло.
Слишком радостно.
Мир мечты…
Элора в нём не было.
Элор. Я вытолкнула его образ, пришедший со мной и за мной, взирающий на меня проникновенно, тянущий ко мне руки.
Нет!
Сознание Сирин Ларн…
Её память.
Наш разговор о том, что я скрываю ментальные способности – затереть. Заменить разговором о том, что я скрываю свои отношения с Энтарией. Затереть все намёки, благодаря которым Сирин догадалась обо мне, изменить их до неузнаваемости.
Мои отношения с Энтарией… Мне отчаянно не хватало образов, живых воспоминаний, из которых я сотворила бы правдоподобные воспоминания о том, как их отец сообщает на ужине, что Халэнн Сирин посватался к Энтарии и получил родительское благословение.
Это воспоминание получилось сумбурным, немного смазанным, но… это всё, на что я сейчас способна.
Похищение Энтари… слишком огромный пласт, мне не хватило бы ни времени, ни сил заменить столько воспоминаний. Но откорректировать их я могла.
Начала с воспоминания о первом насилии, более кратком: это была её встреча с женихом – мной. И я не стала ждать брачных недель.
Тогда Сирин слишком испугалась, и её настоящие воспоминания были достаточно путанными, я изменяла их, смягчала и путала сильнее: Энтария волновалась, что я от неё откажусь, что свадьбы не будет или я заключу брак между делом.