Секретарь старшего принца 3
Шрифт:
– Они на месте, – предупредил Лешан почти в то же мгновение, как через метку Сиринов мне пришёл аналогичный отчёт от Ванхара. – Четвёртый этаж. У них амулеты, я не могу проникнуть в сознание, но знаю это через соседей. Преступники о чём-то спорят. Громко.
Это было сигналом к действию, я послала в метки офицеров разогревающий импульс, и мы сплели групповое заклинание, накрывая дом Асхана и ещё двадцать метров периметра блокирующей телепортацию невидимой сетью. Во мне всё пело, звенело, рычало, сила выплёскивалась, подчиняя чужую магию, ускоряя. Наверняка остальных участников группового заклинания это
Из окна четвёртого этажа, хрустко пробив стекло, вылетела бутылка вина и раскололась о мостовую, перепугав прохожих. Их гнев заполонил пространство. Но Лешан, похоже, потерял концентрацию, мужчины и женщины, только что собиравшиеся обматерить дебошира, вдруг заметили нас и ретировались в ближайший закоулок, только перестук деревянных каблуков слышался, и тот стих вместе с отголосками их страха.
Следом из окна вывесилась голова и плечи – кого-то высунули мощной рукой и тряхнули, что-то рыча. Меня кольнуло чужой болью, надо было закрыться абсолютным щитом, спрятаться от чужих чувств, но это волкооборотень рычал, и меня накрыло алой пеленой гнева, изгоняя остатки чужих перепуганных эмоций.
Волкооборотень высунулся наружу, – это он свесил в окно человека, – что-то рявкнул. Резко оглянулся и встретился со мной взглядом.
Он понял, что я пришла за ним.
В руке сам собой оказался и предвкушающе зазвенел-запел Жаждущий крови. Я присела, расправляя крылья, уже не обращая внимания на своё сопровождение, план, необходимость соблюдать протокол. Они знали, что делать. Я смотрела в жёлтые глаза, и время текло изумительно медленно. Распахнулись, натянулись крылья, поймали кровавый отсвет солнца, и в следующий миг, усилив мышцы, я оттолкнулась. Рванулась вперёд.
Волкооборотень вскинул руку, магические щиты едва заметными, похожими на мыльные пузыри слоями, преградили мне путь. В слепой ярости я ударила Жаждущим крови. Звон разнёсся по кварталу, слетели два слоя, в третий я ударила концентрированным сгустком магии, пробивая ещё два заслона на чистом превосходстве драконьей магии. А волкооборотень уже развернулся и скрылся в комнате. Между нами слабо мерцали оставшиеся слои щитов, и теперь я сообразила, что одним махом поставить столько невозможно, значит, он воспользовался артефактом, и бить их я могу долго. Развернувшись, отлетела на двадцать метров, окутала себя магической защитой и протаранила соседнее окно. Брызнули стёкла, я ввалилась в полумрак, воняло какой-то травой, кто-то кричал (чужой ужас пробивался сквозь ярость холодными уколами), и Жаждущий крови рвался заткнуть существо, но я, втянув крылья, мощным ментальным ударом пробила тонкую перегородку и вломилась в двойную комнату преступников. Клубилась пыль, сквозь неё тускло просвечивали масляные лампы, со всех сторон кричали, на меня бросились массивные фигуры, но я пересекла их ударом уруми. Брызнула кровь, сразу перебила все другие запахи, я втянула этот страшный аромат ноздрями.
Ещё удар по поднимающимся существам, ещё. Они кричали болью, но Жаждущий крови пел от наслаждения, и я позволила этому счастью охватить меня – оно глушило чужие страдания. Гибкие тонкие лезвия взрезали плоть, кромсали её, и крови было так много, что уруми не успевал её поглощать, она разбрызгивалась вокруг, оседала на мне влажными солёными каплями. Я рычала.
Пыль оседала, открывая мне двухэтажные кровати вдоль стен, стол с бутылками вина и едой, отгородившую часть комнаты штору, копошащиеся на окровавленном полу тела.
Штора сдвинулась. Стоявший за ней бледный мужчина с ужасом смотрел на меня. Я узнала его глаза по рисунку Эрмаха. Он затрясся, вскинул руку в перстнях, но с пальцев сорвались лишь жалкие искры, а не сгусток пламени. Ужас подавил его магию, а я шла между стонущих, истекающих кровью тел и улыбалась этой твари. Жаждущий крови хотел его жизнь, хотел его пить – мага, а не жалких существ без капли истинной силы.
«Волкооборотень схвачен», – передали мне через метку, и всё во мне запротестовало. Я не успела поохотиться.
Пальцы мага заискрили сильнее.
Под моим сапогом хрустнула чья-то рука, её хозяин вскрикнул, заскулил. Я причиняла боль, но Жаждущий крови не давал ощутить это в полной мере, оглушал и ослеплял. С ним я, наверное, могла убить и ничего страшного не почувствовать.
Свистяще-звенящий взмах уруми – и пальцы мага вместе с перстнями упали на пол, покатились, всё ещё искря магическими всполохами. Маг заорал, попятился:
– Пощади, пощади, – лепетал он, пятясь к стене, а я надвигалась, спросила:
– Разве те люди в доме Барнаса не просили пощады? Разве его жена не умоляла пощадить их детей? – Защищённая агрессивной бешеной аурой Жаждущего крови, я вслушалась в мысли этого мага: ментальный амулет упал с этой двуногой твари вместе с отрезанными пальцами, открывая образы, вызванные моими словами, и ярость снова начала слепить, я чеканила слово за словом. – Они просили. Умоляли. Валялись в ногах, а ты не сделал ничего, чтобы им помочь. Малья ведь просила запереть детей в шкафу, клялась, что они слишком маленькие и ничего не запомнили, но разве ты сделал хоть что-нибудь, чтобы их спасти?
Перепуганный до дрожи, вжимавшийся в стену маг нашёл в себе силы бороться. Он собирался ударить оглушающим заклинанием и сбежать из зоны заблокированной телепортации. Наивный! Его мысли были подобны крику, я знала всё!
Метнулась вперёд, схватила его за грудки и, оттянув от стены, хлестнула Жаждущим крови под икрами, перерезая сухожилия. Позволила магу рухнуть на колени, заходиться истошным криком. Как он кричал! Какой исполненный негодованием звук издавал! Изумительно просто: он считал, что его боль – несправедливое возмездие за смерть каких-то обывателей.
– Зачем вы это сделали? – спросила я обманчиво-спокойно.
Жаждущий крови вибрировал в моей руке, тянулся гибкими лезвиями к магу, на штанах которого начало расползаться мокрое вонючее пятно.
В образах, изливавшихся из памяти мага, не было ничего интересного и конкретного: эти бандиты приехали в Столицу после того, как дома их сильно прижали стражники. Им пришлось бежать, хотя они даже друг перед другом рисовались, называя это переходом на более хлебное место. Только в Столице их принимать не спешили, привязался ещё мальчишка щербатый, заказы были тухлыми, а этот и вовсе странным. Вожак пришёл однажды в кабак и заявил: «Надо травануть офицеров и потом растрепать об этом по всему городу, да ещё с сочными подробностями». И бросил полный серебра кошель на стол.