Секретарша миллиардера
Шрифт:
Вечером за столом Эми обнаружила, что ее посадили в самый дальний угол. На ужине присутствовали вновь прибывшие гости, люди в основном пожилые, поэтому девушку отсадили подальше от хозяйки. Данное расположение предотвращало ненужные выпады с ее стороны и нежелательное вмешательство в основную тему маленького собрания, так как Эми не могла слышать реплик Антона, Лавинии и тесного круга их друзей.
Какая изощренная пытка — видеть его, такого красивого, явно наслаждающегося
Эми ощущала себя невидимкой, все больше уходила в себя, вежливо улыбаясь рассказам пожилого джентльмена, своего соседа, которым, казалось, не будет конца.
После обеда все поехали в Антиб, слушать игру какого-то знаменитого скрипача, и девушка, извинившись — ведь ее присутствие только раздражало Лавинию — удалилась. Она чувствовала себя нежеланной, отверженной.
Единственным оставшимся в доме гостем была Герда, она все еще чувствовала слабость. Эми немного послушала блондинку, расточающую похвалы своим грудям и своему банковскому счету, а затем ушла к себе и залезла в кровать.
И хотя Эми боролась со сном и ждала, когда придет Антон и поцелует ее на ночь, он не вернулся к двум часам, и она так и уснула под покрывалом.
Следующим утром за завтраком он сказал, что заходил к ней в комнату поздно ночью.
— Вы быстро заснули, — улыбнулся он, — и сопели как лесопилка, поэтому я поцеловал вас и предоставил вам досматривать свой сон Спящей красавицы.
— Благодарю, — сухо отозвалась она, размышляя о том, что поцелуи не в счет, если не бодрствуешь и не наслаждаешься ими. От нее не ускользнуло, что он снова надел костюм для верховой езды: джинсы и поношенные сапоги. — Хорошо провели вечер?
— После концерта мы поехали смотреть шоу в кабаре. Было скучно.
— Без сомнения, как и в ваших ночных стриптиз-клубах в Ван-Чай.
— Герду сильно тошнило? — сменил он тему.
— К счастью, тошнота прошла, но зато теперь я знаю, в каких банках она держит счета и какого размера бюстгальтеры носит.
— Это плохо?
— Хуже, чем вы можете себе представить.
— Обещаю, мисс Уортингтон, включить вас в очередь на медаль, как только мы выберемся из этого проклятого места.
— И когда это случится? Вы, кажется, не способны оградить себя от некой особы, которая, по словам Герды, собирается заарканить вас.
— Свадьба? Сомневаюсь. Лавиния вполне счастлива в своем одиночестве.
— Уверена, она влюблена в вас, — покачала головой Эми. — К тому же искусна, сексуальна и умна.
— И?
— И вам придется найти достойные причины для отказа.
Он улыбнулся одними глазами.
— А что, если меня интересует кое-кто другой?
— Кто бы это мог быть? — спросила девушка, и ее сердце подпрыгнуло.
— Кое-кто с лицом ангела.
Ответ
— Что это за шутка, милый мальчик? Можешь поделиться?
Они повернулись и увидели перед собой Лавинию. Она снова облачилась в бриджи и льняную рубашку, подчеркивающую ее прекрасную фигуру.
— Старое телевизионное шоу, — ответил Антон с улыбкой.
— А вот у меня нет времени смотреть телевизор, — Лавиния похлопала перчатками по ладони. — Ты позавтракал? Тогда пойдем кататься, пока не стало совсем жарко. В горах есть несколько чудесных тропок. И я знаю один небольшой деревенский ресторан, где во время нашего обеда смогут присмотреть за лошадьми.
— Звучит заманчиво, — в голосе Антона послышался легкий намек на скуку… или это был его хитроумный способ укрощения возмущенной Эми? Ведь ее опять оставляли одну на целый день.
На третий день Лавиния организовала круиз вдоль побережья мимо Канн, к острову заточения Человека в Железной Маске. Герда Мейер полностью оправилась после желудочной инфекции, и теперь уже не было причин изолировать ее от общества. Перспектива провести несколько часов с Антоном — хотя едва ли наедине — побудила Эми согласиться на круиз, несмотря на то, что здравый смысл советовал остаться дома.
Изящная белая яхта подобрала их в порту. Они вышли из залива навстречу волнам, прохладный бриз, разгоняя набрякшую жару, наполнил паруса.
Уже который день стояла жара, солнце палило нещадно, но вдали на горизонте громоздились облака, предвещающее скорую бурю.
Море кишело яхтами, лодками, катамаранами, хотя — иронически посмеивалась про себя Эми — Лавиния может утешиться: ее яхта, несомненно, была самая большая и самая нарядная из всех.
— У вас умиротворенное лицо, — заметил Антон.
— Я люблю море, — ответила Эми. — Хотя я и обезьяна.
— В Гонконге я уже говорил вам, что родиться в год обезьяны — несомненная удача. Кстати, обезьяны хороши в постели.
— Правда?
— Они знают, как доставить удовольствие.
— И это характеризует их как хороших любовников? Какой эгоизм!
— Я не говорил об эгоизме. Совсем о противоположном качестве. Настоящее блаженство — быть любимым.
— Не уверена, что обладаю этим особым качеством обезьяны.
— Я сделаю все возможное, чтобы развить его в вас.
— Вот уж кто знает, как развлечь и доставить удовольствие, так это Лавиния.
— Кажется, она думает, что разбирается в нефтяном бизнесе лучше меня, — улыбнулся Антон. — Роберт довольствовался своими прибылями и не вмешивался во внутреннюю политику, как вы справедливо заметили на ужине. У Лавинии, напротив, есть идеи по поводу всего на свете. А с таким огромным процентом акции в концерне она имеет большой вес в компании.